Невыносимый

– Значит, мне и исправлять, – дополняет вслух, сжимая член одной ладошкой, продолжая второй выводить на моем животе невидимые узоры.

– Хорошая девочка, – соглашаюсь с ней.

Но ситуацию не отпускаю. Сперва подхватываю ее за бедра и утаскиваю в ванную, обе двери которой запираю, прежде чем отпустить свою добычу. Воду в душевой тоже включаю сам. Разрозненные потоки воды бьют по плечам, а я смыкаю зубы покрепче, когда она вновь касается меня. Я прекрасно помню, какая она чертовски узкая и тугая, когда я оказываюсь внутри нее, но ощущение девичьих губ, спускающихся легкими поцелуями вдоль плеча к груди, а затем и животу – сносят крышу ничуть не меньше. Тонкие пальчики сдавливают плоть у самого основания, гладят, ласкают, дразнят совсем неумело, но это лишь усиливает мое желание. Наверное, я давлю на ее затылок слишком сильно, когда она обхватывает головку ртом. Весь мой гребаный мир моментально сужается до этого элементарного действия. И я еле сдерживаюсь, чтобы не начать вколачиваться по самое горло, накручивая светлые волосы на кулак, потому что мне катастрофически мало, хочется гораздо глубже. Оргазм прошивает мощной волной, по позвоночнику. И я на несколько секунд позволяю себе расслабиться, прикрывая глаза. Ласковые поцелуи, прокладываемые на этот раз от живота к груди вместе с поднимающейся с колен девушкой немало этому способствуют. Ровно до момента, когда кожу в районе шеи начинает жалить и печь…

Вот тебе и финальный поцелуй.

– Это тебе ответ и напоминание на будущее о том, что лучше: шлюхи или убийство, – раздается вкрадчивый шепот мне на ухо.

Не знаю почему, но вдруг улыбаюсь. И вовсе не злюсь, вопреки привычному восприятию вторжения в личные границы.

– Засос? – уточняю насмешливо, глядя на девушку сверху-вниз. – Могла бы просто записку оставить, или сообщение в ежедневнике написать, – укоряю фальшиво.

В дополнение к ранней отметке на моей спине появляются росчерки ее ногтей.

– Сдается мне, так оно надежней, – фыркает она не менее насмешливо.

Все-таки забавная. Бывает. Порой.

Душ мы тоже принимаем вместе…

Пока я одеваюсь, Тая возвращается к сыну. К тому времени, как я добираюсь до кухни, парочка еще копается со сборами, и с кофеваркой управляюсь я сам. Впрочем, мое ожидание длится недолго. Меньше пяти минут. А затем мы с сыном наблюдаем за тем, как Тая, одетая в уже знакомую узкую юбку, но на этот раз с голубой блузкой, расставляет приборы, режет торт и раскладывает еду по тарелкам. Только после этого приглашает нас за стол. Для Макса приносит диванную подушку, чтобы тому было удобнее. И я вдруг задумываюсь не только над темой няни, но и еще над одним удобством для ребенка.

– Нам нужен другой дом. Посмотри и выбери, какой больше по душе. Побольше, – обращаюсь к девушке.

Та как раз только за вилку берется. Да так и замирает с ней в руке. И на Макса почему-то косится. А тот…

– Зачем нам новый дом? Мне этот нравится! – возмущается.

– Этот теперь маловат. Для нас троих.

– Его можно просто увеличить тогда, – предлагает негромко Тая. – Вряд ли по деньгам выйдет дороже.

– Зачем тратить время и силы на перестройку, если проще и быстрее купить готовый? – не понимаю я.

Если бы она тут хотя бы несколько лет прожила и привыкла к нему, то ладно, куда ни шло. Но она тут две ночи провела всего.

Какая разница?

– Просто дом действительно красивый, – признается, закусив губу, не глядя на меня, а исключительно в свою тарелку. – Мне тоже очень нравится. И если есть возможность его сохранить, то я бы хотела остаться тут.

Мне определенно стоит сосредоточиться на своей предыдущей мысли и заставить ее принять мои аргументы, но…

– Если мы купим новый дом, то не значит, что расстанемся с этим. Я его не продам в любом случае. Я его сам проектировал. Для себя. И не хочу, чтобы здесь жил кто-то посторонний.

– Ладно, как скажешь, – не спорит на этот раз Тая.

Но не Макс. Который воспринимает мои слова совсем иначе. Впрочем, не удивлюсь, если и его мать – также, уж больно безразлично теперь смотрит, словно маску нацепила.

– Но ведь мы не посторонние, – заявляет обиженным тоном ребенок. – Ведь правда же? – смотрит на меня с напряжением.

Устало вздыхаю.

– Когда я сказал про посторонних, я имел ввиду: в случае, если мы продадим этот дом, то в нем будут жить чужие люди – те, кто его купят, те, кого мы знать не знаем. А я не хочу, чтобы так было. Незнакомцы, понимаешь? Вовсе не ты или твоя мама.

Мальчишка призадумывается.

– Тогда ладно, – отвечает уже расслабленно. – А Леру сюда можно привести? – спрашивает следом.

Тая на это только улыбается и головой качает.

– Тебе все можно, – тоже улыбаюсь, однако недолго. – И запомни. Ты никогда не можешь быть для меня посторонним. Чтобы я больше такого не слышал, а ты – не думал. Ты – мой сын. Моя семья. Моя кровь. Это понятно? – заканчиваю довольно строго.

– Причем в прямом смысле, – вставляет Тая как бы между прочим.

– Вот видишь, даже твоя мама согласилась со мной, – подмигиваю мальчишке, прежде чем вернуться к завтраку.