New Normal для России

На фоне ухудшения инвестиционного климата (или его восприятия) ситуация в основных сырьевых экспортерах, прежде всего нефтяной отрасли, не улучшалась или ухудшалась. Но это было неважно: другие сектора обеспечивали рост свыше 7 % в год. На фоне роста цен на нефть бюджет был в профиците размером около 6 % ВВП, как и текущий счет платежного баланса. Приток частного капитала на самом деле более чем компенсировался оттоком государственных сбережений (или резервов). Рубль дорожал, и государство, включая ЦБ, было единственным экономическим агентом, захеджированным на случай резкого изменения ситуации и падения рубля. Этот запас прочности государства был использован в кризис для стабилизации балансов частных агентов: ЦБ тогда потерял около 150 млрд долл. резервов, значительная часть которых была прямым трансфертом банкам, населению и нефинансовым компаниям. Накопление резервов до кризиса происходило за счет политики таргетирования курса рубля. При этом никакой стерилизации, к примеру за счет выпуска государственных облигаций, не проводилось. Только в самые последние предкризисные месяцы ЦБ стал выпускать собственные облигации, но это была лишь частичная стерилизация. В результате денежная масса в обращении резко увеличивалась: темпы ее роста превышали 30 % в год. В другой ситуации такой рост денежной массы мог бы вести к росту инфляции. Но в вышедшей из периода высокой инфляции России ситуация была обратной: инфляция постепенно снижалась. Объяснение тому очень простое: в России шла дедолларизация, то есть и компании, и население уходили из валютных активов и сбережений в рубли. Соответствующий рост спроса на рубли компенсировал рост предложения денег.

Отметим, что эта модель начала буксовать еще в 2007 году, во всяком случае именно тогда перестал расти спрос на деньги, и высокие темпы роста их предложения сопровождались ростом инфляции. Но перелом наступил позже. После острой фазы кризиса Россия оказалась в ситуации, существенно отличавшейся от докризисной модели роста. При этом было ощущение, что возврат в прошлое вот-вот произойдет. Но этого не случилось: Россия также погрузилась в свою собственную новую норму. Характеристики ее следующие:

1. Медленный экономический рост, причем, как и в США, замедление является не столько циклическим, сколько структурным. Медленным рост, конечно, является по меркам, к которым Россия привыкла, то есть возможность расти темпами 3–4 %. Средние темы роста экономики в 2000–2008 годах составляли 6,9 %, так что 3–4 % для нас – это сильное замедление.

2. Низкая безработица, что безусловно отличает Россию от США. В 2012 году безработица снижалась уже до 5,2 %. Напомню, что за период с 2000 по 2008 год безработица снизилась с 10,6 до 6,3 % и в среднем составляла 7,9 %. С чем связано такое снижение безработицы? Скорее всего, наложилось два тренда: выход из высокой безработицы переходного периода и негативный демографический тренд. В России закончился резерв незанятой рабочей силы, образовавшийся после реформ и спада 1990-х годов. Теперь первостепенное влияние на экономическую ситуацию будет оказывать ухудшающаяся демография. Каково будет ее влияние, полностью оценить сложно. Но уже понятно, что труд становится относительно дорогим ресурсом. Особенно труд сравнительно молодых поколений. В середине 2012 года говорили также о перегреве экономики, так как снижение безработицы сопровождалось ростом инфляции. В какой степени это заявление близко к истине, можно будет протестировать только со временем. Ведь и безработица, и инфляция в предкризисном периоде переживали структурные изменения, и оценить, какой уровень безработицы критически опасен с точки зрения роста инфляции, пока практически невозможно.

3. Низкая, по докризисным меркам, инфляция. Инфляция в докризисный период тоже по большей части снижалась, но она сменила падающий тренд на возрастающий весной – летом 2007 года, когда безработица снизилась до 6,4 %. Как уже отмечено выше, это было связано с исчерпанием возможностей по дедолларизации экономики на фоне высоких темпов денежной массы. Нечто подобное повторилось в 2010 году, когда попытки ЦБ вернуться к политике таргенитрования валютного курса на фоне притока капитала привели к росту инфляции. Но затем ЦБ перешел к политике плавающего курса, параллельно приток капитала сменился оттоком и ситуация кардинально изменилась. Инфляция вновь снизилась и застабилизировалась на уровне 6–6,5 %, что примерно вдвое ниже докризисных средних. При этом темпы роста денежной массы резко замедлились. Это связано с изменениями на мировых финансовых рынках, где идет deleveraging. Центральный банк частично компенсирует этот процесс за счет постоянного увеличения набора инструментов, под которые он кредитует экономику. Но остановить он его не в силах. Такая ситуация имеет многочисленные последствия для экономики, часть которых описана ниже. Одним из последствий является низкая инфляция.