NEXT-3: Венок для Лавра

Дюбин терпеливо ожидал своего часа. Нет — минуты, секунды. Пистолет с навинченным глушителем лежит под курткой на соседнем сидении. Выстрелит и — дай Бог ноги. Должен же кто-нибудь наведаться к Лавру? Невеста или сын. Кирсановский коттедж для него закрыт, там мстителя ожидает ловушка. Накачанные охранники днем и ночью сидят в засаде, увидят его — мигом повяжут, маму с папой вспомнить не успеет. Сынок Лаврикова тоже бережется, мотается по городу с такой скоростью — не догнать.

Вот и остается охотнику ожидать появление желанной добычи. Главное, погасить тлеющий костер мести, не дать ему затуманить сознание. Дрогнет рука с нацеленным пистолетом — очередная неудача во второй его жизни.

В последнее время появились какие то провалы сознания. Неожиданные и поэтому — страшные. Будто в глубине организма срабатывает переключатель энергии. Отключится — провал, черный тоннель, в конце которого мерцает свет. Или светящаяся полоска, или несколько моргающих точек. Азбука Морзе? Точки соединяются между собой, тире расширяется и он выбирается на поверхность, к солнцу. Задыхаясь, с больной головой.

Не дай Бог, отключится энергия, когда он будет готов к решающему выстрелу, вот-вот нажмет на спусковой крючок и пошлет Лавру свинцовый гостинец! Что делать тогда? Ожидать еще одной случайности? Не получится — слишком много сил затрачено на слежку, на подходы и отходы. А покидать Россию, не расплатившись по долгам, — обидно.

Швейцарский профессор однажды упомянул о резерве, отпущенном человеческому организму. Он, этот резерв, дескать, беспределен, но только при определенных условиях существования. Пациент, мол, добрую половину этого запаса прочности уже израсходовал, поэтому — беречься, беречься и еще раз беречься. Почти по Ленину — учиться, учиться и учиться. А что ему до Морзе и Ленина, когда — путаница в голове и зуд в указательном пальце правой руки, готовым нажать на спуск.

Ага, наконец то вышел Санчо! Придется ударить не по любви — по дружбе. Конечно, для Лавра менее болезненно, но упускать удобный момент — невероятная глупость!

Ствол нацелен, но стрелять Дюбин медлил — сначала насладиться своей беспредельной властью сверхчеловека, почти божества. Мушка, «пощекотав» голову будущей жертвы, опустилась его живот, потом — на грудь. Хватит наслаждаться, остановил сам себя Дюбин, вдруг — очередной, вернее, внеочередной, страшный провал в черный туннель лишит его желанного возмездия!

Указательный палец прикоснулся к спусковому крючку, легонько прижал его. Стрелок затаил дыхание…

Медленно двигающийся голубой микроавтобус закрыл цель. Когда он проехал Санчо уже не было — наверно, возвратился в подъезд. Дюбин с раздражением швырнул оружие на сидение, поднял опущенное тонированное стекло.

Ему ворожит Дьявол, а кто покровительствует лаврам, всем лаврам, включая Санчо? Неужели сам Господь охраняет их? Хотел отправить в царство теней Кирсанову — прислал пацанов, охотился за Лавриковым-мадшим — помог ему выскользнуть из настороженного капкана, теперь послал микроавтобус — спас от верной смерти Санчо.

Если это так, тогда Дюбин не вершитель судеб, не мститель — обычная шестерка Сатаны, который в очередной раз схватился с Богом.

Странный микроавтобус! Двигается медленно, будто приглядывается к другим машина, ищет кого-то. Уж не по его ли душу?…

Дюбин не ошибся. Он охотился за Лавром и его сподвижниками, Юраш вместе со своими «гладиаторами» охотился на него.

Проехав мимо красного «кадета», микроавтобус не свернул за угол и не помчался по улице — остановился между шестисотым «мерседесом» и таким же престижным американским «шевроле». Водитель нашел удобное место, позволяющее следить не только за припаркованными машинами, но и за легковушками, проезжающими мимо «наблюдательного пункта».

В салоне — три гладиатора, двое обычных боевиков и верный помощник Юраша Орлик. Боевики нетерпеливо проверяют оружие, ожидают сигнала, Орлик приник к окулярам бинокля, переводит их с машины на машину, с подъездов домов на остановочный павильон. Что-то шепчет, кого-то кроет матом.

Мгновения, когда Дюбин поднял дымчатое стекло, было достаточно для того, чтобы Орлик его узнал.

— Вот он! Правду сказал Ессентуки. Не зря потеряли день. Если мне не веришь, посмотри сам, — протянул он бинокль.

Юраш ничего не увидел, но зоркому помощнику доверял. С тех пор, когда Орлик спас его от пули безумца, вынырнувшего из адского пекла.

— Кажется он, — неопределенно пробормотал он. — Оживший мертвяк… Меня в прошлом году, — ну когда я к матери в деревню ездил, — мужики вытянули на охоту на волков. Загонщики одного матерого волчищу выгнали прямо на меня — лоб в лоб. В начале я перепугался — зверюга все же безмозглая, потом гляжу — задыхается, лапы дрожат, седая шерсть — клочьями.. Честно говорю, стрелять расхотелось. Но не позориться же перед мужиками — осмеют, изобьют шуточками. Пришлось положить. Жалко было матерого старика… Вот и этот волчище в «кадете» тоже — в клочьях…

— Болеет, наверно. Или — устал, — «пожалел» Орлик. — Пожалеть бы несчастного бедолагу…