Nexus

Институты кураторства, сыгравшие центральную роль в научной революции, объединили ученых и исследователей как в университетах, так и за их пределами, создав информационную сеть, охватившую всю Европу и в конечном итоге весь мир. Чтобы научная революция набирала обороты, ученые должны были доверять информации, опубликованной коллегами в далеких странах. Подобное доверие к работе людей, которых человек никогда не встречал, проявлялось в научных ассоциациях, таких как Лондонское королевское общество для улучшения естественных знаний, основанное в 1660 году, и французская Академия наук (1666); научных журналах, таких как "Философские труды Королевского общества" (1665) и "История Королевской академии наук" (1699); и научных издательствах, таких как авторы "Энциклопедии" (1751-72). Эти учреждения курировали информацию на основе эмпирических данных, привлекая внимание к открытиям Коперника, а не к фантазиям Крамера. Когда статья подавалась в "Философские труды Королевского общества", главный вопрос, который задавали редакторы, был не "Сколько людей заплатят за то, чтобы прочитать это?", а "Какие есть доказательства того, что это правда?".

Поначалу эти новые институты казались хлипкими, как паутина, и не обладали достаточной силой, чтобы изменить человеческое общество. В отличие от экспертов по охоте на ведьм, редакторы "Философских трудов Королевского общества" не могли никого пытать и казнить. И в отличие от католической церкви, Академия наук не владела огромными территориями и бюджетами. Но научные институты приобретали влияние благодаря весьма оригинальной претензии на доверие. Церковь обычно говорила, что люди должны доверять ей, потому что она обладает абсолютной истиной в виде непогрешимой священной книги. Научный институт, напротив, завоевывал авторитет благодаря наличию мощных механизмов самокоррекции, которые выявляли и исправляли ошибки самого института. Именно эти механизмы самокоррекции, а не технология книгопечатания, стали двигателем научной революции.

Другими словами, научная революция началась с открытия невежества. Книжные религии полагали, что у них есть доступ к непогрешимому источнику знаний. У христиан была Библия, у мусульман - Коран, у индусов - Веды, у буддистов - Типитака. Научная культура не имеет сопоставимой священной книги и не утверждает, что ее герои - непогрешимые пророки, святые или гении. Научный проект начинается с отказа от фантазии о непогрешимости и построения информационной сети, в которой ошибки неизбежны. Конечно, можно много говорить о гениальности Коперника, Дарвина и Эйнштейна, но ни один из них не считается безупречным. Все они ошибались, и даже в самых знаменитых научных трудах обязательно найдутся ошибки и пробелы.

Поскольку даже гении страдают от предвзятости подтверждения, нельзя доверять им исправление собственных ошибок. Наука - это командная работа, основанная на сотрудничестве институтов, а не отдельных ученых или, скажем, одной непогрешимой книги. Конечно, институты тоже подвержены ошибкам. Тем не менее, научные институты отличаются от религиозных тем, что поощряют скептицизм и инновации, а не конформизм. Научные институты также отличаются от теорий заговора тем, что поощряют самоскептицизм. Теоретики заговора склонны крайне скептически относиться к существующему консенсусу, но когда дело доходит до их собственных убеждений, они теряют весь свой скептицизм и становятся жертвами предубеждения подтверждения. Визитной карточкой науки является не просто скептицизм, а самоскептицизм, и в основе каждого научного института мы находим мощный механизм самокоррекции. Научные институты достигают широкого консенсуса относительно точности некоторых теорий - таких, как квантовая механика или теория эволюции, - но только потому, что эти теории сумели пережить интенсивные попытки опровергнуть их, предпринимаемые не только посторонними, но и членами самого института.

 

МЕХАНИЗМЫ САМОКОРРЕКЦИИ

Как информационная технология, механизм самокоррекции является полярной противоположностью священной книги. Священная книга должна быть непогрешимой. Механизм самокоррекции признает ошибочность. Под самокоррекцией я имею в виду механизмы, которые субъект использует для самокоррекции. Учитель, исправляющий сочинение ученика, не является механизмом самокоррекции; ученик не исправляет свое собственное сочинение. Судья, отправляющий преступника в тюрьму, не является механизмом самоисправления; преступник не раскрывает свое собственное преступление. Когда союзники разгромили и ликвидировали нацистский режим, это не было механизмом самокоррекции; предоставленная сама себе, Германия не стала бы денацифицировать себя. Но когда научный журнал публикует статью, исправляющую ошибку, допущенную в предыдущей работе, это пример самоисправления институтом собственных ошибок.