Незабываемая, или Я буду лучше, чем она

— В курсе. Проходила. И та любовь была фальшивой. Видимо, моя очередь на раздачу настоящей любви ещё не подошла. В душе рождается слишком много противоречивых чувств. Временами я всё же склоняюсь к мысли, что любовь — это эйфория, а эйфория всегда временна. Жаль, что наступает момент, когда она проходит. Всё становится рутинным и обыденным. Нет дрожи в коленях, сумасшедшей страсти и счастливых глаз. Ничего нет. Любовь нас родила, она же нас и убивает. Кого-то теплом, а кого-то болью. У всех по-разному. Она то возносит до небес, то кидает в страшную пропасть. Для кого-то это волшебное интересное чувство, а кто-то очень боится любви. Оно кого-то испепеляет, кого-то согревает, а кого-то уничтожает. Любовь выжигает дотла. Я испытала её с огромными потерями для себя. Я жила любовью, и тогда она была смыслом всей моей жизни. Это были незабываемые ощущения. Боль, мука, страсть и испепеляющая радость. Мне было слишком больно и тяжело справиться с этим чувством. Я поняла: если не предаём мы, то предают нас.

Матвей почесал затылок.

— Знаешь, Яна, я тут подумал… Я, наверное, поеду. В следующий раз к твоему мужу загляну. Ты меня пригласила не в самый лучший момент.

— Хочешь меня сейчас бросить? Ещё раз?! — Я чуть не заплакала. — Да что ж у тебя за привычка бросать женщину в самую трудную минуту, спасая свою шкуру?! У меня Джека убили. Как я здесь одна буду?

На лице Матвея появилось недоумение.

— Послушай, а ты мне кто? С какого перепуга я из-за тебя своей жизнью рисковать должен?

— Можно подумать, ты бы рискнул жизнью из-за близкого человека, — усмехнулась я.

— За близкого бы рискнул.

— Не ври. В твоём понимании близкий человек — ты сам. И тебе твоя шкура намного дороже. Других близких людей для тебя не существует!

— Послушай, может, хватит…

— Я тебе заплачу, — неожиданно предложила я. — Я тебе заплачу за два ремонта машины, только не оставляй меня одну.

Видимо, деньги сыграли свою роль, и Матвей тут же решил остаться.

— Только попробуй не заплати.

— Заплачу.

— Оружие в доме есть?

— Оружие?

— Как я могу охранять тебя без оружия?

— Сейчас принесу.

Поставив бутылку виски на стол, я оставила Матвея в гостиной и бросилась в тир. Там было темно и душно. Я включила приглушённый свет. Аскольд лежал на полу. В его голове зияла круглая дырка, сгустки крови забрызгали лицо и даже стены. Рот был открыт словно в крике.

Мне не было страшно. Я убила Аскольда. Страшно, когда убиваешь первый раз. Я убивала не первый, но именно от этого убийства почувствовала настоящее облегчение и ощутила его вкус.

Я сунула за пазуху свой любимый «ТТ» и взяла в руки «кольт». Его я и предложила Матвею.

— Ты хоть оружием можешь пользоваться или тебя научить?

— Да я сам тебя научу.

— Значит, в оружии ты разбираешься намного лучше, чем в любви, — заметила я.

— Откуда у тебя такой пистолет?

— Это мужа.

— Автоматический?

— «Кольт-коммандер» с семизарядным магазином. У него высокая огневая мощь при максимальной концентрации ударной силы. Удобная рукоятка. Предохранитель в позиции большого пальца. Но мне больше нравится «ТТ». Несмотря на то что это оружие Красной армии, «ТТ» превосходит своих именитых иностранных братьев. Совершенно простой по конструкции пистолет и абсолютно неприхотлив в эксплуатации. Из «ТТ» удобно вести прицельный огонь.

В глазах Матвея появились заинтересованность и даже восхищение.

— Я смотрю, ты в оружии разбираешься.

— Жизнь заставила, — ответила я и вздрогнула от сигнала домофона.

— Я подругу жду, — поспешно произнесла я и бросилась к трубке.

— Лена, я сейчас открою.

Матвей пошел осматривать территорию, я встретила Лену, подождала, пока она отпустила такси.

— Я не одна. Ты про Аскольда пока ничего не говори. Понимаешь, кто-то отключил видеокамеру и убил мою собаку. В доме кто-то есть. Одной страшно. Я тут с мужичком договорилась. Он как увидел, что собаку застрелили, соскочить хотел, но я ему деньги предложила.

— Вот нынче мужики пошли! Без денег нипочем не помогут! — возмутилась Елена.

— Да ты что! Без денег они даже разговаривать не будут. Мужик нынче хитрый пошёл. Купюру в зубы дашь, тогда ещё можно с ним разговаривать. Нет купюр — нет мужика. Их без денег ветром уносит. Прямо «унесённые ветром», ей-богу.

Мы с Леной подошли к дому. Она присвистнула.

— Ого! Так вот где этот козёл обосновался. Он эти хоромы снимает?

— Снимал, — поправила я Лену. — О нём теперь нужно говорить в прошедшем времени.

— С ума сойти. Не верится даже. Так это не его домина?

— Нет, он его купил.

— Ничего себе! Раньше снимал.

К нам подошел Матвей. Я их представила друг другу.

— Лена, это Матвей, мой охранник. Матвей, это Лена, моя подруга.

— С каких это пор ты меня своим охранником сделала? — раздул ноздри Матвей.

— По-моему, несколько минут назад мы с тобой обо всём договорились. Ты меня охраняешь до тех пор, пока не приедет мой муж, а я плачу тебе за ремонт машины по двойному тарифу. Тебя что-то не устраивает?

— Всё в порядке, — тут же пошел на попятную Матвей, настроившийся на деньги. — Просто ты меня так представила, будто я здесь на постоянной основе. Я лишь временно исполняю обязанности.