Незабываемая, или Я буду лучше, чем она

— Никогда не говори «никогда». Может, тебе понравится, и тебя потом отсюда за уши не оттащишь. Будешь мне мой участок как верный пёс охранять. Вольер теперь свободный.

При словах «верный пёс» Матвей дёрнулся, изменился в лице.

— Вообще-то я на фирме работаю, — процедил он сквозь зубы, — и занимаю очень даже неплохую должность.

— Тогда почему на таких дровах ездишь?

— Послушай, Яна, я не в курсе, за что ты меня ненавидишь…

— Догадайся с трёх раз.

— А мне и гадать нечего. Я тебя знать не знаю. Деньги получу и отвалю. Я таких баб, как ты, на дух не переношу.

— А какие тебе нравятся? Ну, скажи? Дуры? Тебе нравятся домашние, тихие, покладистые идиотки?

— Ребята, прекратите ругаться, — постаралась сгладить ситуацию Лена. — Что вы, в самом деле, как дети малые…

— Я обошел участок. Всё тихо. Нет никого, — тут же переключился на другую тему Матвей.

Мы втроём обошли участок и не заметили ничего необычного.

— Что ж получается… — принялась рассуждать я. — Кто-то специально отключил камеру, забрался на участок, убил Джека и убежал? Ерунда какая-то. Джек — миролюбивая псина. Участок большой. Может, за кустами кто-то сидит…

Но за кустами тоже никого не было.

Я посадила Матвея на веранде следить за каждым шорохом, а мы с Леной вошли в дом. Я провела ее в тир.

— Что это? — удивленно спросила Лена.

— Тир. Он здесь заставлял меня тренироваться.

— О боже. Он с Ритой как раз в тире познакомился.

Увидев тело Аскольда, Лена вскрикнула и изо всех сил ударила труп каблуком.

— Неужели сдох гад?! Неужели сдох?!

— Такие сами не умирают, — заметила я. — Я ему помогла. Он подсадил меня на психотропные таблетки, и как только я приходила в себя, тут же поил ими по новой. — Я смахнула слезу и поправила упавшую на глаза прядку волос. — Знаешь, я очень хорошо понимаю твою сестру. У меня тоже было дикое желание пустить себе пулю в висок. Это желание так тяжело побороть… Но вместо себя я пустила пулю в Аскольда.

Взволнованный взгляд Лены скользил по тиру. По развешанным мишеням, разбросанным гильзам. Мне показалось, в этом тире я провела большую половину своей никчёмной жизни.

— Спасибо. Яна, не представляешь, что ты для меня сделала… — Лена бросилась ко мне на шею и зарыдала.

— Знаешь, Рита на небесах, но я знаю, она всё слышит, видит и понимает. Она тоже говорит тебе СПАСИБО. Я уверена, пока Аскольд был жив, ей было там очень плохо.

— Где ТАМ? — испугалась я.

— НАВЕРХУ. Ты что, не знаешь, что дорогие нам люди всегда на небесах? Они радуются нашим взлётам, победам и закрывают глаза на наши поражения и промахи. Я всегда чувствую поддержку Риты.

— Теперь буду знать, — задумчиво произнесла я и решила, что ТАМ, НАВЕРХУ, находится настоящая Яна и она тоже благодарит меня за этот поступок.

— Рита очень мучилась. Думаю, сейчас ей легче. Ей реально легче. Она улыбается. Таких выродков не может носить земля. Это слишком тяжёлый груз. Рита так хотела стать счастливой… — Лена всхлипнула и постаралась улыбнуться. — Что мы с тобой хнычем? Радоваться нужно. Давай выпьем, что ли? Помянем…

Глава 25

Я достала из небольшого холодильника, которым обычно пользовался Аскольд, какую-то нарезку, открыла новую бутылку виски, извлекла из морозильника лёд и хотела разбавить виски колой, но Лена категорически воспротивилась.

— Не смешивай. Сегодня такое событие, напиться хочется. Я смотрю, здесь тир такой цивилизованный. И холодильник, и скатерть-самобранка, и выпивка. Видимо, Аскольд проводил в тире много времени.

Я не стала объяснять, что бóльшую часть времени здесь проводила я, и, не чокаясь, выпила за Аскольда.

— Пусть земля тебе будет пухом, — произнесла я, глядя на труп.

— Каких пухом?! — возмутилась Елена. — Наоборот. Пусть ему там будет ой как неспокойно. Пусть его там черти в бока постоянно пихают и напоминают, какой он козёл. Пусть в гробу каждую ночь переворачивается. — Лена на минуточку задумалась. — Яна, я вот пожелала ему в гробу перевернуться. А где гроб-то? Как его хоронить? У него родные есть?

— Понятия не имею. Он меня ни с кем не знакомил.

— Риту тоже.

— Очень тёмная личность.

— Ты в полицию будешь заявлять?

— Зачем? — удивилась я. — Если заявлю в полицию, меня посадят. Я же не смогу доказать, что он сам себе в голову выстрелил.

— Вот и я про то же. Что делать?

— Что-то я об этом не подумала. Не могу же я его здесь оставить. Нужно куда-то труп деть.

— В мешок и в лес. — Лена взяла инициативу в свои руки. — Пусть числится без вести пропавшим. Слишком много чести его хоронить.

Я разлила виски по рюмкам, напряжение не оставляло меня.

— Я сама справлюсь.

— Так я помогу, — вызвалась Лена. — Меня уговаривать не надо. Я тоже приложила руку к этому убийству. Ведь если бы я тебе не рассказала всю правду об Аскольде, ты бы вряд ли его на тот свет отправила. У меня у самой была мечта это сделать. Я даже на Ритиной могиле поклялась отомстить и своими руками эту мразь задушить. Можно сказать, ты меня опередила. Не брошу же я тебя здесь одну с трупом. Уже на улице темнеет. Ближе к ночи в мешок его положим и в лес потащим. Я когда на такси к тебе ехала, видела, что здесь лес недалеко.