Незабываемая ночка (СИ)

Конечно, ярл неоднократно слышал от всех местных, что это место избрала сама Кин, потому ни один горняк не смел разрабатывать здешние жилы, ни один дровосек не посмел срубить ни одно дерево, а охотники лишь нежились в водах горячих источников. Но все страшилки о гневе Кин на тех, кто посмеет осквернить её священное место, норд выслушивал с ухмылкой: местным просто-напросто следует держаться от обитавших здесь спригганов подальше.

— Не думаю, что ей есть какое-то дело до этого мира, — хмыкнул он.

— Вы не правы. Как раз-таки Кинарет есть дело до нас всех, — Драконорождённая пыталась оставаться спокойной, но в её глазах появлялась какая-то… обида? — Как норд, вы должны знать это.

Корир усмехнулся: конечно, он слышал легенду о том, что Кин даровала людям ту’ум, что уравняло их шансы в войне с драконами… только в этих же легендах говорится, что некоторые драконы просто-напросто перешли на сторону людей, и именно они могли научить людей Крикам. Историю восстания недов Сиродила ярл Винтерхолда тоже знал: ему было известно, чей сын защищал Алессию и кто явился в её лагерь с мечом в руке и покрытый айлейдской кровью… Только вот где хоть кто-нибудь из богов был, когда желтомордые ублюдки переплывали Абессинское море явно не с миром? Почему допустили то, что с Винтерхолдом случилось?

— Я не верю ни одному жрецу, ни одной легенде и ни одной книге, в которой хоть что-то доброе говорится про богов. Жрецы лживы, книги и легенды запутаны и порой противоречат друг другу, богам на нас наплевать, а для Принцев Даэдра мы все — лишь игрушки.

Блёнвенн нахмурилась, будто хотела гневно что-то возразить. Конечно, она имела на это право: Седобородые наверняка ей много про богов рассказывали, да и её Дар — плод снисходительности Акатоша к смертным.

— Не обращай внимания, — норд по-дружески положил руку девушке на спину и улыбнулся. — Это лишь мысли пьяницы, которому приходится изображать ярла.

Волшебница подняла на Корира глаза.

— Может, вы и говорите, что не чтите богов, но живёте вы так, как они завещали. Вы хороший человек, а это сейчас уже многое значит. Пьёте вы не так уж и много — да и ярл, поверьте, вы не самый худший.

Слушая эту короткую речь и глядя на добрый огонёк, загоревшийся в глазах Драконорождённой, ярл усомнился в правильности своих мыслей. Блёнвенн порой действительно казалась посланницей богов — но не полумёртвых и бесстрастных, а милостивых, какими их и рисуют имперские жрецы. Возможно, такой была святая Алессия?

— Не знаешь, наш ужин готов? — с улыбкой перевёл тему Корир.

Местный постоялый двор скорее был похож на столовую и жилище для местных шахтёров, чем на настоящую таверну. Простые путешественники сюда практически не заезжали, и комнаты заселялись, когда посёлок посещали торговцы или сборщики от ярла. Ужин состоял из жареной рыбы с овощами и напитка из засушенных цветков драконьего языка, две маленькие комнаты хозяйка великодушно сдала по цене одной. Следующим утром они отправились на поиски Мейлура Селота. На сей раз ярл Винтерхолда не смел любоваться окружающей природой, какой бы прекрасной она не была: мало ли какой зверь сюда забредёт и сочтёт двух человек лёгкой добычей.

Воздух сотряс протяжный драконий клич. Рука норда легла на рукоять меча, взгляд устремился в небо. Блёнвенн на всякий случай укрепила их тела заклинанием и держалась настороже. На земле показалась крылатая тень. Дракон, казалось, пролетел мимо, но, развернувшись, пошёл на снижение. Из его пасти на землю полетело пламя, и лишь вовремя выставленный магический щит спас ярлу Винтерхолда жизнь.

— Не вмешивайтесь, — приказала Драконорождённая.

Корир едва сдерживал возмущение: придумала же, захотела, чтобы норд, скайримский ярл прятался за спиной девчонки, не дававшей ему никаких клятв!

— Довакин…

— Я сказала — не вмешивайтесь, — повторила волшебница. Огонь в её глазах разгорался сильнее, из тёплого и домашнего превратился в разрушительный, уничтожающий всё вокруг.

Дракон снова взмыл в небеса, развернулся и зашёл на новый круг атаки.

— JooR-Zah-FRUL!