Незачет по злодеям

 Я выпала, перекувыркнувшись, на покрытые мхом кочки. Вокруг сиял таинственными всплесками неизвестный лес. На поляну таких же белых лилий светила луна и словно отражалась в их громадных лепестках. Я ахнула и встала с корточек, потрясённо осматриваясь. Из-за раскидистого громадного кедра вышло изумительно красивое белоснежное существо. Единорог? Атласная кожа, сияющая чистотой, тонкие ноздри, морда, похожая на лошадиную, и в её центре – не рог, а будто фонтан щедро изливаемого вокруг волшебства. Капли, пары магии из «рога» попадали на траву и цветы, и те преображались, меняя свет и форму...

 Единорог посмотрел на меня умными, добрыми глазами.

 «Здравствуй!» – мысленно сказала я.

 По моим рукам пронеслись мурашки и ощущение приветствия проникло прямо под кожу. Чудесное существо слегка фыркнуло и обошло меня слева. Через перигей магии я увидела бьющееся в его груди сердце, похожее на оживший лунный камень. Его ритм был медленным и излучал блаженное спокойствие – такое, словно я вдруг оказалась дома, и всё, вообще всё на свете хорошо!

 «Чего ты хочешь?» – вопрос, как и приветствие, был не словесным, он ощущался всем телом. И тут же внутреннее чувство передало мне, что у меня есть только одно желание, уникальный шанс, но я могу пожелать чего угодно...

 «Освободи его!» – произнесла я мысленно. Каким-то образом фраза вырвалась наружу и в облачках поднялась, сияющая, над каждой лилией.

 Единорог взглянул на меня влажными серебряными глазами, и я внутри ощутила знание о том, что люди должны страдать, чтобы очиститься, чтобы стереть всё, что натворили, для них – боль – это спасение и необходимость...

 «Но я прощаю его, – выдохнула я, – я не хочу, чтобы он мучился! Освободи его, пожалуйста!»

 На лепестках белых лилий, словно на страницах блокнота, появились эти слова, написанные серебряными чернилами моим почерком.

 И тут же я почувствовала в ответ, что всякое желание чего-то стоит, оно не бывает бесплатным...

 «Освободи его, – повторила я, – мне не жаль заплатить, если хватит того, что у меня есть... Свобода – дар, который никто не вправе отнимать. Он подарил свободу мне, пусть такую, половинчатую... Я хочу свободы для него. Это будет честно!»

 И я почувствовала обещание того, что Вёлвинд будет свободен, крошечными каплями блаженства проникшее мне под кожу. Единорог оттолкнулся копытами от поляны и взлетел, внезапно расправив крылья. С замирающим сердцем я начала следить за полётом, и вдруг ближайшая ко мне лилия расширилась, втягивая меня в сердцевину.

 В следующую секунду я стояла в своей комнате, переполненная надеждой и отзвуком обещания...

 * * *

 Моё внимание выпало из перигея, и всё стало обычным. Меня переполнило волнение, какое бывает только от соприкосновения с чудом, возвышенное, радостное, от которого кажется, будто ты можешь летать.

 А в голове не умещалось: он выйдет на свободу? Возможно, уже очнулся где-то за пределами саркофага?! Почему я так радуюсь?! Потому что смогла отдать долг и теперь свободна сама? Не знаю.

 Сердце стучало и стучало и стучало. Вот и тикталин простучал по крыше двенадцать раз, вспомнив о своих обязанностях, и снова скрылся в домике, счастливый и будто чуть пьяный.

 А я удивилась: как скоро наступила полночь! Казалось, я провела в мистическом лесу минуты...

 На столе едва горел фитилёк лампы, освещая одну часть красного блокнота, оставляя вторую в густой тени. Словно выступая из сна в реальность, я шагнула к столу. После волшебного дыхания сказочного пространства воздух показался более плотным, словно я нырнула в него, как в воду. Но это ощущение быстро исчезло.

 Я раскрыла блокнот. Замешкалась, потом взяла ручку и написала на желтоватой странице:

 – Тебя освободили?

 Секунда ожидания. Другая. Третья... Будто бесконечность. А в ответ – ничего.

 А что если швейлики восстановили оболочку, а магии в блокноте всё-таки нет? Я закрыла его. У меня была возможность проверить это – через перигей.

 * * *

 Теперь настроиться на красную мерцающую точку над рукой получилось гораздо быстрее. Предметы и комната вновь обрели красоту текущих энергий, но я сосредоточилась на красном блокноте.

 В памяти всплыла дверь в кабинет колдуна, но я отбросила воспоминание, потому что мысли должны были затихнуть. Единственное, что я позволила себе оставить, – пульсирующий в тишине вопрос: «Где ты?»

 Я положила ладонь на красную обложку, повторяя мысленный вопрос, и... провалилась в темноту. Она проникла сквозь меня, сковала и заморозила, словно я вновь оказалась в карцере,только теперь спелёнатая по рукам и ногам. Дышать стало невозможно – так плотно сгустилась темнота на груди. Пронзила боль. И вдруг я почувствовала рядом кого-то ещё, а затем ощущение чужой муки по коже...

Меня выбросило обратно, как пробку из бутылки, – на стул в собственной комнате. Я отдёрнула в страхе ладонь от обложки блокнота. Она будто бы вздулась, покорёженная огнём. Я моргнула, и обложка стала обычной.