Незаконно живущий

«Появился ли ответ на вопрос о некоем таинственном остатке в человеке после отпадения дольней жизни от души? или нет? – озадачивает себя человек в лодочке. – Попробуем пока придерживаться уже добытого ответа: возраст накапливается временем, а некий уровень, тот накапливается вечностью. Уровень. Планка бытия. Она же – способность привиться в вечности, пустить в ней корни. Способность. Вот что, по-видимому, накапливается в нас при земной жизни. И после смерти, – бесчисленное добро, собранное временем, отпадает вместе с памятью о нём, а неведомые нам накопления вечности в виде таинственных способностей, остаются для обновления бытия… Однако мы знаем: не каждый бывший стебель земной жизни становится черенком вечности. Много ли в нём способностей, или они вовсе отсутствуют, высока ли его планка бытия или валяется она вообще за ненадобностью, – не суть. Быть ему таковым или не быть, – устанавливает Заботливая Рука»…

Бросая взор за спину, человек уже не выхватывал отдельные эпизоды в океане Прошлого. Конечно, таковых там вдосталь, однако нет нужды перечислять их до изнеможения чувств. Теперь всё виделось целиком на некоем обобщённом полотнище. И в некоторых частностях эта абстракция сопрягалась с изощрённо свитыми паутинами человеческого общества. А местами – с не менее хитроумным состоянием нескончаемой влюблённости.

Действительно, уже вся прошедшая жизнь содеялась перед ним широкой панорамой.

Вон срывающиеся там-сям успешно начатые трудовые карьеры. Они видятся никчёмным мусором. А ведь переживал тогда. Сожалел. Даже доходил до отчаяния.

Вон одна невеста, ставшая до неприятности чужой. Вон другая, непременно отравившая бы его существование. Вон ещё одна, самим брошенная из-за примеченной следующей, которая устроила ему сплошные страдания. И вон – совершенно сама по себе возникшая из ниоткуда, с которой прожил-таки всю жизнь, хоть и в постоянной неудовлетворённости.

А вон и творчество, никем не унаследованное и не обращённое на пользу человечества. Оно покрывает всю панораму, подобно складчатой прозрачной вуали, и кое-где её складки плотно загораживают саму жизнь…

Усталый человек, сидящий в лодочке, иначе говоря, Сидор-человек только теперь догадался о существовании у него ангела-хранителя. Уберёг. Хотя, и раньше подобная догадка посещала его, но вскользь, и тут же забывалась. А ведь в раннем детстве случалось даже поговорить с ним. Через некий столб или трубу. Потом, правда, всё схоронилось куда-то. А теперь всплыло вновь. И сам собой возник этот невыразимый столб или труба. От головы в небеса. Такой знакомый-знакомый. Человек прислушался: нет ли там гула особого, перерастающего в знакомый голос? Тишина. Угадывается лишь присутствие старого друга. Безмолвное. «Да, есть он. Иначе и быть не может, – подумывал усталый человек, – иначе не объяснить неисчислимые житейские неудачи. Крупные и ничтожные. Будто неудачи. А взаправду – настоящее спасение. Настоящее»…

Теперь он просто памятью извлёк цепочки срывов, связанных с карьерой по работе, где будто с закономерным постоянством возникали кем-то выстроенные препятствия. Загородки. Защита. «Защитил меня от безобразий… сколько бы дров наломал в судьбах людей… а в собственной душе – и подавно»… Движение мысли переметнулось в иной отсек памяти, где обитали его женщины, те предметы влюблённости, перерастающие в статус невест, кои, казалось бы, несправедливо оставляли его под предлогами, не поддающимися разумному объяснению. И тут ясно как день. Тоже загородки, защита. Те будто бы невесты ведь никак не связаны с настоящей жизнью, они просто время от времени появляются в судьбе. И, в конце концов, показывают себя в истинном свете разочарования. «Защитил меня ангел и от вздорных увлечений, уносящих моё существо прочь от жизни собственной – да в бездну пустоты». А если соединить оба увлечения, – карьеру и женщин? Да запустить в свою биографию. И притом лишиться защиты. «Ужас».

Сидор-человек мысленно поднял взор к небесам и мысленно покивал головой. Приветливо, с улыбкой. С благодарностью.

О нарочной же и чуть ли не преступной выручке ангелом-хранителем от явной многократной смерти извне и от возможных неприятностей ближних из-за самого себя, – он пока не догадывался. Ведь во всех случаях находились спасатели в виде людей или стихии. Или срабатывало собственное предвидение, правда, неосознанное. Хорошо, что не догадывался. Так бы и теперь понадеялся на помощь с небес. Более того – есть причина возгордиться могущественным покровителем. А то и предъявить ему претензию: мол, почему теперь не выручаешь? А?

* * *