Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль

Годы исследований и клинического опыта показали, что травма – это главный предрасполагающий фактор для многих эмоциональных трудностей. Сегодня травмы изучены гораздо лучше, в основном благодаря достижениям таких выдающихся специалистов, как Брюс Перри, Джудит Герман, Алис Миллер и Бессел ван дер Колк. Мы знаем, что травмы имеют далекоидущие последствия и что ранняя отношенческая травма в анамнезе – это общепризнанный фактор риска развития большинства психических расстройств, включая те, которые ранее считались органическими по своей природе, например психоза. Современную литературу о травмах легко читать и усваивать, и она значительно отличается от замысловатых клинических трудов прошлых десятилетий. Мы стали много говорить и думать о психическом здоровье, и это привело к осознанию того, что травма способна разбить его вдребезги.

Когда мы больше знаем, мы больше видим.

Во-вторых, теперь мы можем не тратить все свои силы на решение базовых задач по выживанию, мы имеем больше когнитивных ресурсов, чтобы поразмышлять о глобальных вопросах, а также можем вступать в общий дискурс. В некоторых местах набирает силу движение к справедливости и равноправию, и сегодня все больше людей стремятся изменить статус-кво. Для этого в том числе необходимо изучить вред, причиненный людям, и признать травму. Люди с разными жизненными историями начинают публично говорить о своей жизни и трудностях, помогая ввести в норму разговоры на эту тему и подавая другим пример. Когда мы осознали важность репрезентации[6], различные меньшинства получили расширенную платформу для выступлений, что способствовало пониманию систематических проявлений агрессии в адрес целых групп населения и борьбе с нею. Однако каждый шаг к равенству вызывает жесткое сопротивление, и сильные мира сего нередко объединяются и противятся переменам. В качестве примера можно привести отношение определенных представителей СМИ (богатых, белых, мужского пола) к жертвам вроде Грейс Тейм.

В-третьих, развитие технологий и социальных сетей упростило доступ к примитивной информации о сложных проблемах с психического здоровья. Эту информацию часто продвигают люди, обладающие низкой квалификацией в области физического или психического здоровья или вообще не имеющие профильного образования. «Расползание» понятия травмы отчасти обеспечивают люди, которые хотят стимулировать интерес к травмам и жестокому обращению ради собственной выгоды. Терминологию, связанную с психическим здоровьем, легко использовать ради финансовой выгоды или общественного влияния, что привело к тому, что некоторые термины (нарциссизм, привязанность, газлайтинг, манипуляция, психопатия и т. д.) стали частью нашего повседневного лексикона, хотя большинство людей не имеют представления, что они означают. Работая над этой главой, я увидела на LinkedIn пост исследовательского института, специализирующегося на супружеской терапии. В посте говорилось о признаках посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после измены. ПТСР – это диагностируемое психическое расстройство, возникающее, когда человек либо испытал воздействие угрожающего жизни события, либо стал его свидетелем. Хотя измена может причинить сильнейшую боль, она не соответствует базовым диагностическим критериям ПТСР. Однако люди, испытавшие сильную боль после измены могут убедить себя в том, что у них ПТСР, и записаться на всевозможные курсы и виды психотерапии, чтобы «вылечиться» от этого расстройства.

При отсутствии глубоких знаний человек склонен к когнитивным упрощениям, известным как эвристика, и примитивным объяснениям сложных явлений (например, называет каждого черствого человека психопатом). Социальные сети изменили нашу способность концентрироваться, сделав нас похожими на двухлетних детей: нас зачаровывают яркие цвета, веселые танцы и запоминающиеся мелодии, но при этом мы не можем выносить менее динамичную и более серьезную информацию, необходимую для понимания сложных явлений. Видео из популярных социальных сетей никогда не смогут адекватно описать травмы.

Что касается культуры, травма преподносится как объяснение многочисленных психологических и отношенческих трудностей, и это без вопросов признается многими людьми. Западные общества отличаются быстрой медикализацией[7] и патологизацией человеческого опыта. Эта тенденция усилила наше желание видеть травму в нормальном, обыденном опыте, вызывающем неприятные чувства. Нам не нравятся негативные эмоции, и, называя что-то травмой, мы можем пройти лечение и, может быть, избавиться от этого. Это гораздо быстрее и приятнее, чем признать, что негативные чувства и дистресс являются частью эмоциональной жизни и иногда их нужно просто перетерпеть.