Незамеченное поколение

Политические организации призваны содействовать кристаллизации политических настроений граждан, отражать эти настроения, теоретически разрабатывать их, способствовать их реализации, а также повышать уровень культуры масс и воспитывать кадры политических деятелей.

Стремление различных политических организаций к реализации их программ имеет следствием столкновение их интересов и политическую борьбу. Борьба эта, однако, не должна нарушать общенациональную солидарность, установленный правопорядок и общепринятые морально-этические нормы.

Политическим организациям должны быть предоставлены законные возможности влиять на общественное мнение и участвовать в государственном строительстве, но должны быть решительно пресекаемы всякие попытки установить партийную диктатуру».

К этому настаиванию на демократичности относится и желание теперешнего руководства обелить НТС от подозрений в антисемитизме, основанных на некоторых прошлых высказываниях солидаристов. В номере «Посева» от 29 мая 1955 года А. Неймирок, ссылаясь всё на ту же программу 51 года, утверждающую равенство всех российских граждан и недопустимость классовых, сословных, имущественных, партийных, расовых, религиозных и иных привилегий, пишет:

«После второй мировой войны в исторических судьбах многострадального еврейского народа наступил крутой перелом: возрождено на его исторических землях, древнее государство Израиль.

Несомненно, какая-то часть российских евреев будет видеть в Израиле, а не в России, свою настоящую родину и пожелает переехать в земли своих предков. Естественно, что со стороны российских властей эта часть еврейского народа встретит полное понимание и посильную поддержку.

Другая часть еврейского народа пожелает остаться в России. Это будет та часть, для которой отечеством останется Россия. Она, совместно со всеми российскими народами, в братском и равноправном содружестве будет строить наш общий дом».

«Тайна» НТС остается нераскрытой. Заявления солидаристской печати звучат все более демократически. Между тем, не только противники солидаризма, но многие бывшие ответственные работники НТС — Осипов, Виссарионов, Хомяков, Одинец, Прянишников и др. — предъявляют нынешнему руководству прямое обвинение в тоталитаризме.

Только будущее покажет, сумел ли солидаризм до конца освободиться от родимых пятен фашизма и стать движением действительно демократическим. Хочется верить, что после долгих и опасных блужданий эмигрантские сыновья выйдут, наконец, на демократическую дорогу. И можно ли винить их в том, что они не сразу почувствовали противоречие между идеалом, бывшим у них в душе, и теми готовыми фашистскими доктринами, при помощи которых они старались этот идеал выразить. Не было ли тут вины и старшего поколения? Я не говорю уже о воспитании, которое сыновья получали в школе правой эмиграции. Но уцелевшие представители «ордена»? Сделали ли они все, что должны были сделать для пропаганды демократического идеала среди эмигрантской молодежи?

Да, философия персонализма Бердяева могла бы помочь молодым свернуть с опасной, неизбежно ведущей к духовному провалу, дороги фашизма. Но мы видели, что сам Бердяев своим исступленным отрицанием демократического, правового и конституционного государства подрывал то спасительное влияние, которое могла бы иметь его проповедь.

С другой стороны, эмигрантские защитники демократии выводили ее основания из миросозерцания, в сущности, так же отрицавшего реальность личности, как и фашистские вариации органической теории.

Вождь русских либералов, проф. П. Н. Милюков говорит в «Очерках русской культуры»:

«Я разделяю мнение, что за этическими и социологическими аргументами «субъективной» школы в социологии скрывается старая метафизика и что, таким образом, все это направление носит на себе несомненную печать философского дуализма. Во имя требований монизма я готов присоединиться и к протесту против метафизической свободы «личности». В этом протесте против скрытого дуализма учения «субъективной школы» я видел важную заслугу направления, получившего название экономического материализма».

Легко представить себе, с каким чувством недоумения должен был читать это эмигрантский молодой человек, который захотел бы ознакомиться с идеями демократической интеллигенции. Можно с уверенностью сказать, что он просто не понял бы, каким образом требования политических свобод могли соединяться с таким решительным отрицанием свободы воли.