Незаметные убийства

Мы увидели, что старик вытянул руку в сторону дирижера, безмолвно прося о помощи, затем поднес обе руки к горлу, словно стараясь оторвать невидимую руку врага, которая безжалостно его душила. Он рухнул на колени, и только тогда зал отозвался на происходящее нестройным хором испуганных криков, и часть зрителей — главным образом из первого ряда — повскакивали с мест. Я увидел, как музыканты окружили старика и стали в отчаянии звать врача. Какой-то человек, сидевший поблизости от нас, уже прокладывал себе дорогу к сцене. Я встал и не смог побороть невольное желание последовать за ним. Питерсен был уже на сцене, и я заметил, что Сакс тоже запрыгнул туда с пистолетом в руке.

Музыкант лежал на спине в гротескной и трагической позе, все еще прижимая одну руку к горлу. Лицо его стало мертвенно-бледным, как кожа у выброшенного на берег морского животного. Врач перевернул тело, приложил два пальца к шее несчастного, чтобы проверить, есть ли пульс, потом закрыл ему глаза. Питерсен, который сидел рядом на корточках, незаметно показал врачу карточку и тихонько задал несколько вопросов. Затем инспектор, не обращая внимания на столпившихся вокруг музыкантов, направился к возвышенности, нагнулся, осмотрел пол и с помощью платка поднял треугольник, упавший рядом со ступенькой.

Я обернулся и среди стоявших сзади людей увидел Селдома. От моих глаз не укрылось, что Питерсен сделал ему знак, предлагая встретиться у опустевших рядов. Я попятился назад и оказался рядом с Селдомом. Но он явно не видел, что я неотступно следую за ним сквозь толпу. Он хранил полное молчание, и выражение лица у него было непроницаемое. Селдом медленно возвращался к нашим местам. Питерсен, спустившись со сцены по боковой лесенке, приближался к нему с другого конца ряда. Но тут Селдом вдруг резко остановился, заметив нечто, лежащее на сиденье, и это нечто его буквально парализовало. Кто-то вырезал из программки две фразы — кусочки бумаги образовали на стуле короткое послание. Я поспешно наклонился, чтобы успеть прочесть его, прежде чем инспектор лишит меня этой возможности. Первая фраза гласила: «Третий в серии». Вторая состояла из одного только слова: «Треугольник».

Глава 16

Питерсен резко махнул Саксу, и лейтенант, который стоял, охраняя распростертое тело, поспешил к нам, раздвигая взбудораженную публику и показывая свою карточку.

— Пусть пока никто отсюда не уходит, — приказал Питерсен. — Мне нужен полный список всех присутствующих. — Он вынул из кармана мобильный телефон и протянул Саксу вместе с записной книжкой. — Соединитесь со служащими на стоянке, мы должны быть уверены, что ни одна машина ее не покинет. Вызовите дюжину полицейских для опроса свидетелей и патрульную машину для наблюдения за озером, еще две машины — чтобы перекрыть дороги из леса. Надо пересчитать всех зрителей и сравнить с количеством проданных билетов и занятых мест. Поговорите с капельдинерами и выясните, сколько стульев они поставили дополнительно. И добудьте еще один список — с фамилиями всей дворцовой обслуги. Добавьте туда музыкантов и тех, кто готовил фейерверк. Кстати, — спросил Питерсен, когда Сакс уже собирался идти выполнять данные ему приказы, — какое задание вы получили на сегодняшний вечер, лейтенант?

Я увидел, как побледнел Сакс под строгим взглядом Питерсена, — теперь он напоминал студента, которому достался очень трудный билет.

— Следить за всеми, кто приближается к профессору Селдому, — ответил Сакс.

— В таком случае будьте добры, разъясните нам, кто оставил вот это послание на его стуле.

Сакс опустил глаза и ошалело воззрился на два клочка бумаги. Лицо его окаменело. Он с самым несчастным видом качнул головой.

— Мне показалось, что кто-то на самом деле душит музыканта, с моего места именно так оно и выглядело — что кто-то схватил его за горло. Я заметил, как вы достали пистолет, и бросился вам на помощь.

— Но он умер не потому, что его удушили, правда? — спросил Селдом с мягкой вкрадчивостью.

Питерсен, чуть поколебавшись, ответил:

— По всем признакам речь идет о внезапной остановке дыхания. Доктор Сандерс — а это тот самый врач, который поднялся на сцену и пытался оказать несчастному помощь, — так вот, доктор Сандерс несколько лет назад делал ему операцию — по поводу эмфиземы легких — и не мог обещать больному больше пяти-шести месяцев жизни. Трудно объяснить, как тот вообще до сих пор держался на ногах, он ведь в буквальном смысле еле дышал. Во всяком случае, доктор полагает, что это естественная смерть.

— Да, да, — еле слышно пробормотал Селдом, — естественная смерть. Удивительно, какого совершенства он достиг, правда? Естественная смерть, разумеется, логический предел, идеальный образец незаметного преступления.

Питерсен вынул очки, нацепил их на нос и снова склонился над клочками бумаги.

— Вы оказались правы относительно следующего символа, — сказал он, а потом поднял глаза на Селдома, словно еще не до конца определил, союзник перед ним или своеобразный противник.