Незапертая Дверь

— Пешка, Пешка, — позвала я, похлопав себя по ноге.

Тот скалил клыки, тряс усатыми щеками и пятился от меня, готовый врасти в стену. Я знала этого паразита с первых месяцев его жизни. Марья Сергеевна везде таскала его с собой. Даже к нам с ним приходила, когда оставалась с ночевкой, дабы перетереть на пару с мамой в пыль, пух и прах героинь своих дневников. За три года мне еще не доводилось видеть этого наглого паразита испуганным. Сейчас же он то жалобно скулил, то отчаянно рычал и смотрел на меня расширенными до предела зрачками. Мне пекинесы и тойтерьеры всегда казались до неприличия несимпатичными, но я и представить не могла, какими они могут быть жуткими в своей отчаянной боязни!

Мне еще вчера было не по себе от этих соседских котомок, а после непонятного выпада Пешки все захолодело внутри. Стыдно признаться, но этим чувством был обыкновенный страх. Обматерив соседей, сто раз пожалев, что сочла неудобным отказать в просьбе, я рассмеялась в надежде на собственное ободрение. Ведь не маленькая девочка, чтобы во всякую чертовщину верить. Тем более что для этого нет ни малейших оснований. И все же, включив во всех комнатах свет, я согрела чайник и хлобыстнула чашку кофе. Затем поставила перед собой будильник и отсчитывала каждый час, нетерпеливо ожидая рассвета.

В первых лучах солнца, осыпавших кухню и прихожую, все вечерние и ночные вспышки необъяснимого страха выглядели смешными. Да что там, безобразно нелепыми!

Накинув спортивную куртку и шагнув в шлепанцы, я сняла с вешалки поводок и затрясла им, приглашая Пешку на прогулку. Обычно он на этот звук несся со всех лап, но в это утро я с трудом выманила его из-под дивана и даже с опаской надела ошейник. Мне показалось, что я совсем не знаю этого пса. Он больше не вилял мне хвостом и не норовил лизнуть в пятку. Что могло с ним случиться?

Выйдя из подъезда, я чуть не столкнулась с соседушкой, возвращавшимся домой с пустым ведром и книгой. Надо же, моя безмолвная критика подействовала! Он сменил сиреневую рубашку на лоснящийся синий пиджак и полосатую майку. Но брюкам с нечеткими стрелками и жирным пятном на коленке он остался верен.

Пешка, как обычно, приветствовал соседа лаем, готовый вывихнуть мне палец, обмотанный тоненьким поводком.

— Здравствуйте, Игорь Яковлевич! — дернув на себя пса, словно извиняясь за его намерения вцепиться ему в штанину, сказала я и взглянула в бесцветные жабьи глаза.

«Языком подавишься, если хоть раз ответишь?» — мысленно обратилась я к лоснящейся худой спине, так и не дождавшись ответа.

Пешка еще долго лаял в сторону подъезда, прежде чем сосредоточился на кустах. Проветрившись на свежем воздухе и приободрившись, я даже показала язык уже не кажущемуся таинственным свертку и решила поведать о вчерашнем Верке. Насыпав Пешке шариков корма, я с чистой совестью вооружилась бутербродом и завалилась в кресло.

— Ае! — услышала я, набрав номер Верки.

— Привет, Ракушка, — улыбнулась я в трубку, одним глазом уставившись в телевизор. — А ты почему не в саду?

— А я боею, тетя Надя! — жизнерадостно, но гундося отчиталась Ракушка. — Я в фонтане ыбак авила, а потом Веэка купиа мне моожено, и я вся застыа, аж глаза посинеи!

— Ну давай лечись и скорее поправляйся.

— Не, я не хочу в сад! Там нам дают гадкую кашу! А че ты кушаешь? А как Пешка? А ты мне дашь с ним погуять? Я его крепко буду держать! Не убежит! А когда? А чего?

Заверив Ракушку, что разрешу ей погулять с псом, едва она выздоровеет, я попросила позвать Веерку.

— Веэка! Веэка-а! Это тетя Надя в теефоне!

Послышался топот, бряканье посуды, звук льющейся воды, голос диктора и глухое бормотание. Верка всегда говорила так, будто держала во рту горячую картофелину, при этом выдавая триста слов в минуту.

— Приветик, Денька! — затарахтела с чавканьем и придыханием Верка. — Как провела вечер заслуженного отпуска? А я вчера, прикинь… — и еще с полчаса я угукала в подтверждение того, что слушаю о ночных похождениях всей неразлучной компании.

Только после всех пробубненных впечатлений поведала о своем времяпрепровождении заядлой домоседки. Как я и ожидала, Верка подняла меня на смех.

— И ты до сих пор не утолила любопытство? Ох уж твое извечное воздержание! Ты меня заинтриговала. Я через полчасика заскочу, и мы вместе вытряхнем «кота из мешка»!

Верка всегда держит слово. Ровно через полчаса мы уже стояли в прихожей напротив вечернего пугала. Верка, приложив палец к выпяченной губе, пребывала в задумчивости.

— Не понимаю, что тут могло разбудить твое сонное воображение? Какая-то доска, завернутая в старый мешок!

— Сейчас я и сама не нахожу в нем ничего странного, а вот вечером, когда с Пешкой случился припадок…

— Да все кобели с приветом! Может, сучка ему понадобилась? Вон у нашей соседки пес так выл и на дверь кидался, что весь дом на рога поставил. Ну? Готова, мисс Марпыл?

— Да стыдно как-то. Позорное мы дело затеяли. Не привыкла я рыться в чужих вещах. Совесть не позволяет.

— Да мы потом так же замотаем!

— Умеешь ты убедить, коварный психолог! Гипнос применила, признавайся?