Незавершенная месть. Среди безумия

Как только хлопнула парадная дверь, Мейси потерла глаза и ущипнула себя за нос, чтобы стряхнуть усталость. Шишка на затылке по-прежнему болела, однако до поездки в Скотленд-Ярд и очередной встречи с сотрудниками Особой службы ей еще многое предстояло сделать. Самое важное сейчас – вытащить Дорин Бил из психиатрической больницы, где пациентов лечат по старинке, считая это благом. В действительности же допотопные методы способны привести к смерти или окончательно свести с ума даже почти здорового человека.

Время не ждет, никого не ждет… Напишем новое письмо господину министру внутренних дел. И второе – господину премьер-министру. И тому, и другому. А может, стоит написать мистеру Роберту Льюису Макфарлейну или даже мисс Мейси Доббс? Нет, пожалуй, не надо. Еще один кролик угодил в силки, еще одна мышка попалась в мышеловку, еще одна птичка свалилась с дерева. Теперь-то меня услышат? Услышат ли они мой голос, наши голоса? Голоса, голоса, голоса. Я не один, имя мне – легион. Вспомнят ли они, кто мы такие и чем они нам обязаны?

Человек прервал запись. Склонил голову набок, прислушиваясь. Огляделся по сторонам и заметил на лестнице тень, приближавшуюся к его двери.

Несут подсвечник со свечой, путь осветить в кровать, И меч несут…[22]Меч несет… Краучер.

Глава 6

Мейси прибыла в штаб-квартиру Особой службы в лондонском Скотленд-Ярде, и ее сразу же проводили в кабинет Роберта Макфарлейна. Когда она вошла, Макфарлейн беседовал с кем-то по телефону. Завидев посетительницу, он махнул ей рукой в знак приветствия, указал на стул и продолжил разговор. Окинув взглядом помещение, Мейси отметила, что кабинет чище и опрятнее, чем она могла предполагать. Папки и документы сложены в аккуратные стопки, блокнот на столе открыт на чистой странице. По стенам развешаны фотографии в рамках, запечатлевшие путь Макфарлейна от молодого полицейского в униформе до начальника серьезного департамента. В центре – единственное фото, свидетельствующее, что Макфарлейн участвовал в войне.

– Бомон-Гамель, тридцатое июня 1916 года, – раздалось за спиной Мейси.

Она обернулась. Закончив телефонный разговор, Макфарлейн придвинулся к столу, сделал короткую запись на листке бумаги, затем убрал его в папку и устремил взгляд на фотографию.

– А назавтра был худший день в моей жизни[23].

– Представляю.

– За все годы службы в полиции сильнее всего я мечтал отправить за решетку тех, кто решил, будто наступление в долине Соммы фронтом в семнадцать миль – это хорошая идея.

Мейси кивнула:

– До них не дотянуться, суперинтендант. Запретная территория.

– Знаю, знаю, – вздохнул Макфарлейн, – но все равно не перестаю думать. Там, в Вестминстере, скрывается больше преступников, чем в закоулках Майл-Энд-роуд, только это между нами, ладно?

– Считайте, я ничего не слышала.

– Страттон и Дарби явятся через минуту-другую, а мы пока можем немного поговорить об инциденте в Баттерси. Никогда не думал, что заинтересуюсь собачьими смертями.

– Возможно, это только начало.

– Да уж, начало чего-то дьявольски скверного. – Макфарлейн на секунду умолк и поджал губы, затем продолжил, глядя на Мейси: – Страттон сомневается, что отравление в приюте связано с самоубийством на Шарлотт-стрит.

– Если помните, – Мейси решила, что ей следует тщательнее подбирать слова: старший суперинтендант явно не забывает ни одной мелочи, – связь с самоубийством в сочельник была установлена на основе того, что автор письма упомянул мое имя.

Макфарлейн вздохнул, показывая свое недовольство, но не словами Мейси, а застопорившимся расследованием.

– Да, и это могло нас отвлечь. Такая мысль вам не приходила? – Не дожидаясь ответа, Макфарлейн продолжил: – Я хорошо знаю вашу работу, мисс Доббс, и некоторые наиболее известные дела, которые вы вели. Аналогично, вас могут знать обитатели преступного мира – а учитывая ваши контакты, и другие подозрительные личности, в том числе последователи Освальда Мосли.

– Должна заметить, я вовсе не знакома с Освальдом Мосли.

– Зато в вашем кругу есть те, кто знаком. К примеру, Мосли видели в доме мистера и миссис Партридж, где за ужином он весьма красноречиво призывал всех и каждого под свои знамена. Если не ошибаюсь, вы тоже там присутствовали.