Незавершенная месть. Среди безумия

– Да, помню такое, – кивнула Мейси. – Вы ведь продолжаете работать в лабораториях Малберри-Пойнт? Понимаю, ваша работа в высшей степени секретна, и все же не могли бы вы сказать – кстати, этот вопрос только что пришел мне в голову, – сколько людей, по вашему мнению, занимались этой деятельностью в войну? Десятки? Сотни? Много ли осталось в Малберри-Пойнт специалистов, которые были там в 1918-м?

– Ну, во-первых, я появляюсь там нерегулярно, а во-вторых, конечно, остался кое-кто из старой команды. Но, как и у меня, у них это не основное место работы. Я тружусь здесь, я ученый. Однако если в ходе научных разработок я сделаю открытие, способное принести практическую пользу стране, так тому и быть. Что же до ответа на ваш вопрос, военные прошлись частым гребнем по всем университетам, не пропустили ни один храм высшего образования и науки: Оксфорд, Кембридж, Бристоль, Дарем, Бирмингем, Лондон, Эдинбург, Глазго… Часть студентов даже не знала, что работает для нужд фронта, и это были самые лучшие, самые светлые головы. Некоторых в буквальном смысле призывали в армию с университетской скамьи и зачисляли в спецбригады для руководства химическими атаками наших войск во Франции и Бельгии. Да, таких было много. Разумеется, сейчас всех нас раскидало по разным городам.

Мейси вновь опустила глаза на часы.

– Профессор Гейл, я отняла у вас уйму времени. Ваша лекция начнется через десять минут.

Гейл сверился с карманными часами.

– Ах ты господи, спасибо, что напомнили. Вы правы, мне пора. Время никого не ждет, верно?

Мейси улыбнулась и протянула руку:

– Большое спасибо за помощь.

Гейл нахмурился:

– Боюсь, я не совсем понял, к чему вы задавали все эти вопросы, но в любом случае Морису Бланшу, моему старому приятелю, я доверяю.

– И он это высоко ценит. Всего доброго, профессор.

Пожав на прощание худую руку Джона Гейла, Мейси надела перчатки, дождалась, пока ученый откроет перед ней дверь, еще раз поблагодарила его и удалилась.

Приходил Краучер. Принес яблок и сказал, что мне необходимы фрукты. Еще он принес супа, хлеба, холодного мяса, коробочку черного чая, чтобы я заваривал свежий напиток, и спички. Посидел немного, поговорил, даже рассмешил меня. Краучер умеет рассмешить других, всегда таким был. Воробей за окошком напомнил мне Краучера: неутомимый живчик, хлопотун. Да, Краучер за мной присматривает. Он сходил за углем и разжег огонь в камине, обогрел меня. Чуточку того, чуточку сего, немного чая, немного угля – всего помаленьку для маленького человека. Краучер добр. Правда, он уже ушел, и я должен действовать дальше. По радио никаких новостей, так что мне, видимо, придется сдержать обещание.

Человек оставил карандаш между страницами, закрыл тетрадь и обвязал бечевкой. Отложил дневник в сторону, убрал со стола, доковылял до буфета и обеими руками достал с полки большой пустой аквариум. Поставил его на стол, вернулся за металлической крышкой, приладил ее поплотнее и пошаркал в дальний угол своей конуры. Согнулся в приступе кашля, хриплого и влажного. Чтобы прокашляться, пришлось постучать себя по груди. Отдышавшись, человек открыл щербатую дверь, которая вела в крохотный, размером с почтовую марку, задний дворик. За порогом он наклонился и сплюнул желтоватую с кровью мокроту, скопившуюся в легких. Постоял и неторопливо двинулся по тропинке к странному, похожему на клетку сооружению, затянутому сеткой. В клетке сидели птицы. Когда человек открыл дверцу и сунул руку внутрь, воробьи, синицы, дрозды, голуби и скворцы испуганно забились и подняли страшный галдеж. Человек поморщился от неприятного шума, вытащил сачок, прислоненный к стене клетки, и старый мешок, а затем одну за одной достал всех птиц. Вскоре громкий щебет прекратился, прекратились и нападки более сильных особей на более слабых. Человек занес чуть трепыхающийся мешок в квартиру, аккуратно переместил всех птиц в аквариум на столе и закрыл стеклянный шар металлической крышкой. Нужно соблюдать осторожность, действовать еще осмотрительнее, чем в прошлый раз. Нельзя допустить ни единого промаха.

Глава 7

В контору на Фицрой-сквер Мейси вернулась только во второй половине дня. Билли уже ждал ее.