Незавершенная революция

Схожим является случай Северщины — территории нынешних Брянщины, Орловщины, Белгородчины и Курщины, прилегающих к нынешней Украине и в определенном смысле являющихся врезкой ее этнографического ареала в великорусское пространство. Отсюда и название «Северщина» или «Северная земля», непонятное, если пытаться рассматривать его географически, т. к. эти территории находятся скорее на юге, для Великороссии уж точно. Разгадка же этого противоречия в том, что речь идет о землях племени северян, которое стало одним из этноообразующих для малорусов-украинцев, тогда как для великорусов оно периферийно. В этом отличие его ситуации от ситуации с кривичским субстратом, который является этнообразующим как для белорусов, так и для великорусов. Впрочем, надо оговориться, что такая близость к украинскому этническому ядру сама по себе не делает влившихся в великорусский этнос потомков северян украинцами. Оказавшиеся в великорусском ареале северяне так или иначе взаимодействовали с вятичами, войдя таким образом в волго-окский континуум, западный край которого как раз начинается в этих землях. А впоследствии выходцы из великорусифицированной Северщины стали ощутимой частью великорусского колонизационного потока на востоке (Урал и Сибирь).

С Владимиро-Суздальской Русью, в будущем Московией все более-менее ясно. В отличие от центровой Малой Руси и Новгородско-Псковской республик, в ней были гораздо хуже развиты города и торговля, но в отличие от Рязанщины в ней наличествовали гораздо более сильная княжеская власть и послушное ей население. Слабые буржуазия и земельная аристократия (боярство) и централистский военно-колониальный характер общества и государства (в до-современном понимании) обусловили политическую «генетику» этого ядра Великороссии. Консолидироваться, начиная с Ивана Калиты, оно стало как не просто верный, а услужливый вассал Орды, исправно обеспечивающий сбор и поступление в нее даней с великорусских княжеств, а также подавление любого ропота в них против «татар». В награду за это Московия стала комиссионером, оставлявшим себе маржу с этих поступлений, что позволило ей консолидировать финансовые и земельные ресурсы, подминая прилегающие княжества одно за другим.

Что касается Новгородско-Псковской земли, то сам разговор о ней в контексте Великороссии и великорусской народности сегодня может вызвать протест.

Во-первых, это земли самой что ни на есть исконной, то есть, «малой» в понимании Стороженко, Руси, а не позднеколонизированной «великой». Более того, именно здесь впервые возникла сама ее древняя государственность, которая по мере продвижения варяжской дружины и династии сдвинулась на юг и утвердилась в Киевской Руси. С этой точки зрения надо оговориться, что Новгород включается в категорию «великой», а не «малой» Руси по основаниям не историческим, а этнотерриториальным, так как его территория и население позже инкорпорировались в этническое пространство Великороссии, а не Украины или Беларуси.

Во-вторых, Новгород был многовековым геополитическим антагонистом Москвы. И учитывая как это, так и то, что их политическая, да и не только, культуры были полной противоположностью друг другу, можно возмутиться — на каком основании Новгород, загубленный Москвой, включается в Великороссию, являющуюся детищем и продуктом последней? Не правильнее ли говорить о Новгородской Руси как отдельной, несостоявшейся, точнее, пресеченной линии развития Руси?

И это тоже отчасти верно, но только отчасти. Принципиальное, одно из важнейших именно для политической природы качеств Новгорода, которое было решительно выбраковано Московией в Великороссии — это его республиканский характер. Русская северная Венеция, олигархическая республика, являющаяся частью единого торгово-культурного пространства с Ганзейским союзом, и при этом торгово-колониальная империя, пираты которой — ушкуйники — первыми со стороны русов стали проникать в Поволжье и на Урал, окончательно канула в лету после подчинения Господина Великого Новгорода Великим Княжеством Московским. Однако именно это подчинение привело к трансформации последнего во многих отношениях, в итоге которой и родилась в дальнейшем Великороссия, Россия. Новгород таким образом можно сравнить с матерью ребенка, но не женой его отца, а плененной и изнасилованной наложницей, генетику и обрывки культуры которой впитал в себя ребенок, воспитанный как сын ее хозяина, давшего ему имя и род.