Незавершенная революция

В этом емком замечании — суть отношения первых большевиков к собственной роли и к положению в мире. Октябрьская революция не рассматривалась как явление чисто русское: то, что случалось в

«самом слабом звене в цепи»,

очевидно, не считалось самостоятельным и самодостаточным явлением. Несмотря на прорыв в России, империализм — экспансионистский капитализм крупных промышленно-финансовых корпораций — оставался господствующей силой в мировой экономике и политике; рабочему классу еще предстояло разбить другие звенья цепи. Где, как и когда сделает он это — вот вопрос. Будут ли прорваны одно или несколько звеньев на Западе? Или найдется еще одно слабое звено на Востоке — в Китае или Индии? Каков бы ни был ответ, ясно, что в основе всего лежала концепция универсального характера революции, а также международного характера, масштабов и судьбы социализма.

Эта идея имела глубокие корни в классическом марксизме, причем это не был лишь идеологический постулат, но вывод, сделанный из всеобъемлющего анализа буржуазного общества. Конечно же, даже в 1789 году находились такие люди, как Кондорсе и Клутс или якобинцы-космополиты, которые мечтали о всеобщей «республике народов». Однако их мечты находились в противоречии с реальными возможностями и задачами времени. Революция могла лишь вытащить Францию из состояния феодальной и послефеодальной разобщенности и превратить в современное государство-нацию. Дальше этого она пойти не могла. Еще не существовало материальных условий для наднациональной организации общества. Лишь в XIX веке промышленный капитализм начал создавать эти условия. С помощью современной технологии и международного разделения труда он создал мировой рынок, а с ним и экономический потенциал мирового общества. Еще в 1847 году Маркс и Энгельс писали в «Манифесте Коммунистической партии»:

«Крупная промышленность создала всемирный рынок... (который)вызвал колоссальное развитие торговли, мореплавания и средств сухопутного сообщения... Потребность в постоянно увеличивающемся сбыте продукции гонит буржуазию по всему земному шару... Буржуазия... сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров, она вырвала из-под ног промышленности национальную почву... На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга».

Социализм призван был продолжить начатое капитализмом. Основываясь на

«всесторонней зависимости наций друг от друга»,

он организует их производительные силы в международном масштабе и дает возможность обществу соответствующим образом перестроить свой образ жизни. При капитализме стремление к международной интеграции развивалось неосознанно, вслепую, скачками, подобно многим другим противоречивым тенденциям; при империализме оно находит свое искаженное выражение в завоевании и экономическом угнетении слабых сильными. Социализм, используя возможности, открытые, но не реализованные капитализмом, сознательно создаст международное общество. Для Маркса, Энгельса и их ближайших друзей все это были элементарные идеи, почти трюизмы, на которые нет смысла тратить слова. Более чем через 40 лет после написания «Манифеста Коммунистической партии», в 1890 году, Энгельс писал в своем послании французским социалистам:

«Ваш великий соотечественник Сен-Симон был первым, кто предвидел, что союз трех великих западных наций — Франции, Англии, Германии — есть первое международное условие для политического и социального освобождения всей Европы. Я надеюсь еще увидеть, как этот союз — ядро будущего европейского союза, который навсегда покончит с войнами между правительствами и между народами, — будет осуществлен пролетариями трех наций».