Незавидная невеста

— Но вы так ничего и не нашли, — закончила я. — Каким-то образом вам удалось проникнуть в наш старый дом. Вернее, для вас, Высшего Мага, это не составило особого труда. Там вы обнаружили, что кто-то успел раньше вашего и выкрал все папины работы по Магии Граней. Не только тетради, но забрал с собой еще и его книги. Это был тот, кто тоже об всем знал… Да, уверена, это был тот, кто первым прочел письмо, а потом не дал ему огласки!..

Выходило, что им мог быть только лорд Браммер, в те времена курировавший Магическую Коллегию Арондела и оставивший папино письмо для личного пользования.

К тому же Браммеру несказанно повезло — мой отец то ли погиб во время шторма, то ли ушел за Грань, как утверждал Уффорд, — и о его открытии, получалось, знал только он один.

Если, конечно, не считать непутевого магистра Уффорда, помешанного на бабочках и горных травах.

Мама очень скоро зачахла от горя, детей отправили в приют, а наш дом выставили на продажу. Думаю, именно Браммер и купил его задешево через подставное лицо! Но сам дом ему был не нужен, поэтому так и остался стоять заколоченным.

Зато оттуда забрали все папины записи. Ну и книги заодно. Мало ли, папа делал пометки на полях?

Скорее всего, так оно и было.

Только вот зачем это Браммеру?

Допустим, папа открыл способ ходить через Грани. Неужели в лорде Браммере — я видела его: худой как жердь, с высокомерным лицом, полная противоположность его упитанной, круглолицей дочери, — открылась жажда естествоиспытателя, и он решил повторить папин эксперимент?

А потом присвоить себе все заслуги…

Но то ли маг из Браммера оказался средненький, то ли что-то пошло не так, но о прорыве в изучении Магии Граней до сих пор не было слышно, хотя с папиной смерти или же исчезновения прошло больше шести лет.

Тут либо Браммер провалился, либо он все скрыл.

Но если последнее, то зачем?! В чем тут подвох? Вернее, где здесь его выгода? Потому что, уверена, эта парочка — Маклахан и Браммер — всегда действовала исключительно себе на пользу.

Об этом я и спросила Уффорда и очень скоро получила у него вполне исчерпывающий ответ.

— Грани отделяют нас не только от других миров, — пожевав губы, произнес ученый. — Они стали непреодолимым препятствием длиной в несколько сотен, а то и тысяч километров для торговых караванов. Вы, наверное, знаете, Агата, что часть Граней пожирает пространство вокруг себя. В этом случае принято считать, что за ними лежит вход в другой мир. Другие Грани — прямые и похожие на многометровые стены из непрозрачного стекла, рассекают тело земли, и порой объехать их занимает несколько недель.

На это я покивала. Конечно же, я знала о свойствах и характеристиках Граней, папа много раз мне об этом рассказывал!

— Несколько Граней пересекли издревле известные торговые пути, отделив нас от рисовых полей Изерстана или же северной оконечности гор Кузыма, славящихся своими плантациями кофе, — продолжал Уффорд, на что я снова кивнула, а потом закончила его речь, потому что в голову мне пришла странная мысль:

— Или же от флота Зарейна, потому что одна из Граней как раз проходит через всю восточную часть Бискарского залива, а за ней как раз начинаются территории наших неспокойных соседей.

Именно там, в Бискарсом заливе, погибли родители Брайна и Джеймса. Корабль попал в шторм, а потом затонул, налетев на эту самую непробиваемую стену.

— Но что, если флот Зарейна стоит по ту сторону Грани в полной боевой готовности, несмотря на мирный договор?! — спросила я у ученого. — А ведь никак и не проверить!

Уффорд склонил голову.

— Умей зарейнцы открывать Грани, они могли бы напасть на нас в любом удобном для них месте, выбрав время, когда этого никто не ожидает. Мы бы и не заметили, как они постучали в наши дома… Но это всего лишь теория, Агата! Домыслы, не имеющие под собой никаких доказательств. Ни единого достоверного факта, конечно же, кроме моей твердой уверенности в том, что вашему отцу все-таки удалось…

— Вы правы, это всего лишь домыслы, — согласилась я. — Но тот факт, что папины рабочие тетради пропали, — он вполне реален. Если в них было решение загадки Граней, то эти тетради еще обязательно себя проявят. Вернее, однажды они всплывут…

И я закрыла глаза, потому что меня не оставляло ощущение, что это произойдет очень и очень скоро. И еще то, что Желтая Смерть и пропажа папиных записей каким-то образом связаны. Точно так же, как переплетены между собой истории двух семейств — Маклаханов и Браммеров.

Правда, доказательств у меня не было. Лишь предчувствия и домыслы.

— Вы кому-то уже об этом говорили? — спросила я у Уффорда. — О том, что моему отцу, предположительно, удалось открыть Грань?

— Упомянул как-то в разговоре. В нем участвовала еще пара человек, — пожал он плечами, — но никто не счел нужным заинтересоваться высказываниями Нормана Дорсетта. Его репутация, как вы понимаете, довольно сильно пострадала после того судебного процесса. При упоминании его имени…

— Не продолжайте! — попросила я, не готовая услышать грязь о своем отце.

Особенно когда у меня появилась надежда.