Незавидный холостяк

Только Женька осталась последней близкой подругой, и то потому, что тоже не замужем. Что ж, это легко исправить. Если уж она умудрилась влюбиться в Серегу, у меня есть прекрасный кандидат ему на замену.

– Привет, – сказала я, когда она подняла трубку с ворчливым «Ну что там опять?» – Я хотела спросить, как ты к Платону относишься?

Звонок Платону закончился не так прекрасно. На свидание с Женькой он немного удивленно, но все же согласился, но потом напряженно спросил меня:

– Ты не знаешь, где Кир? Не могу ему дозвониться, на съемки он не приехал.

– Не знаю и знать не хочу, – отрезала я.

– Что-то случилось?

– Ничего. Просто я его ненавижу.

Платон скомканно попрощался, а я убрала телефон и сглотнула неуместные, невесть откуда взявшиеся злые слезы. Ненавижу! Ясно? Всем ясно?!

Кольцо холодило кожу. Давно пора было его выбросить. И начать новую жизнь. Он же хотел, чтобы я попробовала другие варианты? Так я попробую – никому мало не покажется!

Я снова пролистала список контактов, облизываясь, как у витрины с пирожными.

Кирилл: прощание

Еще несколько мгновений, долгих, как декабрьская ночь, Смерть медлила.

Интересно, как это будет.

Может, стоило выпить принесенный кофе? И не пришлось бы просить…

Но потом она тихо засмеялась и снова зарылась пальцами в мои волосы, оттягивая голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Что, словил экзистенциальный кризис, дорогой? Ровно за год до окончания возраста молодости? А когда же ты будешь в президенты баллотироваться? Уже пора начинать готовиться, Кир. Пора начинать!

Она отпустила меня и толкнула в грудь, глядя снова насмешливо и зло. Зрачки вновь собрались в почти невидимые точки в море младенческой голубизны.

– Кончай решать сегодняшние проблемы вчерашними методами, Кир, – серьезно сказала Смерть. – У всех есть прошлое. Оно не всегда виновно в настоящем. Тебе сейчас хреново не потому, что ты разбил мне когда-то сердце. И не потому, что тебя кто-то обидел и теперь надо уйти на болота и наесться там жабонят. Тебе хреново из-за того, что ты сделал. Сам. Сейчас. Из-за того, что другие люди приняли свои собственные решения. Которые не имеют отношения к твоему прошлому. Не ищи ответы здесь. Не ищи их у меня. Иди страдай в какое-нибудь новое место.

Она встала, поправила цветастую юбку – ту, про которую в «Нотр Дам де Пари» Феб поет: «Quand ses mouvements me font voir monts et merveilles… Sous son jupon aux couleurs de l’arc en ciel». Она так движется, что мне открываются чудеса под ее радужной юбкой. Чудеса.

Демонстративно уронила свой все еще полный стаканчик с кофе в урну.

Усмехнулась, добавив:

– И пойми наконец, чего хочешь ты сам.

А потом ушла. Совсем ушла, даже не обернувшись. А я все-таки выпил остывший лавандовый раф, надеясь на высшую милость. Но он был просто слишком сладким.

Майя приехала в гостиницу через полчаса после моей СМС.

Защебетала:

– Слушай, ну я уж не стала особо наряжаться-намываться, ты же, как всегда, – побухать просто? Не, если что, если клиент какой, так я быстро причипурюсь, у меня даже пробка с собой и игрушки всякие. Но вообще я хотела кое-что тебе показать…

Я прошелся до стола и кинул ей запечатанную пачку евро. Она повертела ее в руках и подняла на меня вопросительный взгляд.

– Двойной за сутки, – пояснил я.

– Вижу, – кивнула она. – А что так щедро?

– Сегодня особый день. Иди в душ. Белье, пробки, игрушки, что там у тебя есть. Доставай весь арсенал. Покажи мне все, что умеешь, да так, чтобы у меня не только яйца остались пустые, но и голова. Вперед.

Майя склонила голову, нахмурилась, глядя на меня, – и вдруг сделала несколько быстрых шагов. Принюхалась к моей рубашке, как собака-ищейка, и скривилась:

– Опять с ней встречался?

– Какая тебе разница? – Я сам принюхался к одежде, но аромат духов Смерти и без того стоял в носу, мне все вокруг пахло сладко и ядовито. – Ты работай лучше. Пришло время отплатить за все время, что ты тут просто так тусовалась. Или денег мало? Еще дать?

Я выдвинул ящик стола, но Майя ловко задвинула его обратно коленкой.

– Обойдешься! – фыркнула она. Повертела пачку денег в пальцах, выдвинула ящик сама и кинула ее туда. – Это не то, чего ты хочешь.

– Да вы все сговорились, что ли?.. – пробормотал я, направляясь к бару. Бутылка коньяка, к счастью, жизни учить меня не собиралась и послушно открылась, поделившись густым ароматом.

– О, надо же! – засмеялась Майя. – Ты своей смертельной сучки тоже домогался, и она тебя отшила? В кои-то веки? Кончилась удача, а?

– Точно сговорились, – кивнул я сам себе, разлил коньяк по двум бокалам и придвинул один Майе. – И небо упало на землю, раз ты отказалась от бабла.

– Небо упало на землю, раз ты решил заплатить за секс… – Она глотнула из бокала, покатала коньяк на языке и отошла, чтобы плюхнуться на диван. – Давай рассказывай, что там у тебя за трагедия. Кстати, слышал, Серега бросил свою подружку? Тебе Варвара не рассказывала, что там у них стряслось? Страсть как интересно!

– Варвара… – Я не стал катать коньяк по языку. С тем же успехом можно было махнуть водки – вкус я не почувствовал. – Варвара – это яд хуже Смерти.