Нездешний

— Вовсе мне не нравится убивать мальчиков. Не знаю, зачем я это брякнул. Я не слишком-то лажу со словами… и с людьми тоже. — Он подошёл к зубцам и стал смотреть, как солдаты запрягают в повозки волов, готовясь к долгой дороге в Скултик. Геллан вместе с Сарваем и Йонатом распоряжался сборами. — Когда-то я был офицером — да мало ли кем я был. Мужем. Отцом. Он так мирно лежал там, среди цветов. Точно уснул на солнце. Накануне я учил его скакать на пони через низкие барьеры. А назавтра ушёл на охоту… и он просился со мной. — Он уставился на серые камни внизу. — Ему было семь лет, а они его всё равно убили. Девятнадцать подонков, изменников и дезертиров.

Он почувствовал на плечах её руки и повернулся. Даниаль немногое поняла из его рассказа, но его боль передалась ей. Он сел на парапет, притянул её к себе, приблизив её лицо к своему, и ощутил на щёках её слёзы.

— У него был такой мирный вид, — сказал он.

— Как у Куласа, — прошептала она.

— Да. Я разыскал их всех — на это у меня ушли годы. За их головы назначили награду, и я тратил всё, что получал, на розыски остальных. Когда я настиг последнего, я хотел, чтобы он узнал, за что умирает. Я сказал ему, кто я, но он ничего уже не помнил. Так и умер, не вспомнив.

— Что ты почувствовал тогда?

— Пустоту.

— А теперь что чувствуешь?

— Сам не знаю — и знать не хочу.

Она взяла его лицо в ладони, повернула к себе и поцеловала — сперва в щёку, потом в губы. И отстранилась, заставив его подняться.

— Ты подарил нам жизнь, Дакейрас, детям и мне. Мы всегда будем любить тебя за это.

Он не успел ответить — внизу снова грянуло «ура».

Прибыл Карнак с четырьмя сотнями солдат.

Глава 9

Геллан велел отодвинуть повозки, загораживающие брешь, и Карнак въехал в форт с десятью своими офицерами. Это был огромный, тучный человек, казавшийся старше своих тридцати двух лет. Он спешился перед Гелланом и усмехнулся.

— Боги, да вы настоящее чудо! — Отстегнув свой зелёный плащ, он набросил его на седло и вскричал: — Все сюда! Я хочу видеть героев Мазина. Это и тебя касается, Ванек, — и тебя тоже, Парак!

Двадцать пять уцелевших солдат вышли вперёд, ухмыляясь до ушей. Многие были ранены, но держались браво перед обожаемым командиром.

— Боги, как же я вами горжусь! Вы дали отпор самому что ни на есть цвету вагрийской армии. Более того — вы захватили столько провизии, что нам её хватит на целый месяц. Но самое главное, вы показали, какие чудеса способно творить дренайское мужество. Ваш подвиг воссияет, как факел, на всю страну — и я обещаю вам, что это только начало. Верх сейчас не наш, но нам ещё не конец, пока у нас есть такие люди, как вы. Мы обернём эту войну против неприятеля и заставим его поплатиться за всё — вот вам моё слово. А сейчас мы отправимся в Скултик, где и отпразднуем на славу. — Он опустил мощную ручищу на плечо Геллана. — Ну а где же ваш колдун?

— Он в замке, командир. Откуда вам известно о нём?

— Потому-то мы и здесь, старина. Он связался ночью с одним из наших священников и сообщил ему о вашем бедственном положении. Чёрт возьми, этот день может стать для нас поворотной вехой!

— Надеюсь, командир.

— Вы действовали молодцом, Геллан.

— Я потерял почти половину своих людей. Надо было бросить обоз ещё третьего дня.

— Чепуха, любезный! Если бы мы не поспели вовремя и вас перебили всех, я бы ещё согласился с вами. Но победа стоит потерь. Скажу откровенно — такого я от вас не ожидал. Не то чтобы я сомневался в вашем мужестве, но очень уж вы осторожны.

— В ваших устах это звучит как оскорбление.

— Возможно. Но отчаянные времена требуют отчаянных действий. Осторожностью вагрийцев не прогонишь. И усвойте себе, Геллан, — я произнёс нынешнюю речь не только ради красного словца. Победа в самом деле будет за нами. Верите вы в это?

— В ваши слова трудно не верить, командир. Люди уверены, что если вы захотите перекрасить небо в зелёный цвет, то влезете на гору и сделаете это.

— А что думаете вы на этот счёт?

— К стыду своему, я с ними согласен.

— Люди нуждаются в вождях, Геллан. В парнях с огнём в груди. Войску, павшему духом, победы не видать — запомните это.

— Я это знаю, командир, — вот только оратор из меня неважный.

— Пусть это вас не беспокоит. Говорить буду я. Вы славно потрудились нынче, и я горжусь вами. Известно вам, что Пурдол всё ещё держится?

— Рад это слышать.

— Завтра я отправляюсь туда.

— Но город окружён.

— Знаю — но главное в том, что крепость держится. Пурдол связывает львиную долю вагрийских сил.

— Не дерзну спорить, но ваша жизнь кажется мне гораздо более важной. Говорят, за вашу голову назначено десять тысяч золотом — почти столько же, сколько за самого Эгеля.

— Разве вы уже забыли, что я сказал только что об отчаянных временах?

— Если они узнают, что вы в Пурдоле, они удвоят свои усилия и стянут туда ещё больше войск.

— Вот именно!

— Простите, командир, но я считаю это безумием.