Нездешний

Йонат расхаживал перед своей полусотней, честя солдат на чём свет стоит. Нынче утром они позорно ударились в бегство, когда вагрийцы ворвались на стену около надвратной башни. Йонат бросился в брешь с десятком воинов и каким-то чудом остался невредим, хотя шестеро его товарищей пали рядом с ним. Карнак, заметив опасность, поспешил на подмогу во главе сотни бойцов, размахивая своим огромным топором. У башни произошло короткое, но кровопролитное сражение, к концу которого люди Йоната вернулись обратно.

Теперь, на закате солнца, Йонат дал волю своему языку. Впрочем, несмотря на свой гнев, он знал причину их бегства и даже понимал их. Половину его отряда составляли легионеры, а другую половину — добровольцы из крестьян и ремесленников. Солдаты не доверяли боевым качествам новобранцев, а те совсем растерялись среди звона мечей и яростных криков.

Хуже всего было то, что первыми побежали как раз легионеры.

— Поглядите вокруг! — кричал Йонат, хорошо сознавая, что за этой сценой наблюдают и другие солдаты. — Что вы видите? Каменную крепость? Ошибаетесь — это замок из песка, и вагрийцы накатывают на него, как бурное море. Крепость стоит, пока песок не рассыплется. Дошло до вас, остолопы? Сегодня вы бежали не помня себя, и вагрийцы прорвались. Если бы не быстро принятые меры, они хлынули бы во двор, к воротам, и крепость обратилась бы в одну громадную могилу. Можете вы вбить себе в башку, что бежать нам некуда? Либо мы будем сражаться, либо умрём. Рядом со мной сегодня погибли шестеро воинов. Они были хорошие люди — лучше вас. Вспомните о них завтра, когда вам придёт охота бежать.

Один из солдат, молодой торговец, смачно сплюнул и заявил:

— Я сюда не просился.

— Ты что-то сказал, дорогуша? — прошипел Йонат.

— Ты слышал, что я сказал.

— Верно, слышал. А утром я тебя видел: ты так припустил от стены, точно тебя сзади поджаривали.

— Старался не отстать от твоих легионеров, — огрызнулся тот. — Они бежали впереди. — В ответ на его слова раздался сердитый ропот, но тут на стене появился высокий офицер. Он с извиняющейся улыбкой положил руку на плечо Йонату.

— Можно я скажу, Йонат?

— Разумеется, командир.

Офицер присел на корточки среди солдат и снял шлем. После шести дней и ночей изнурительной битвы в его голубовато-серых глазах поселилась усталость. Он вытер их и взглянул на молодого солдата.

— Как тебя зовут, приятель?

— Андрик, — с подозрением ответил тот.

— А меня Геллан. То, что сказал Йонат о замке из песка, — чистая правда, и он нашёл очень верные слова. Каждый из вас значит очень много. Паника подобна чуме и способна решить исход боя — но то же относится и к мужеству. Когда Йонат, рискуя жизнью, бросился в бой с десятком солдат, вы все вернулись. Думаю, после этого случая вы стали сильнее, чем были. За этими стенами стоит жестокий враг — он прошёл по дренайской земле, убивая без разбору мужчин, женщин и детей. Он точно бешеный зверь. Но здесь он остановился, ибо Дрос-Пурдол — это удавка на шее бешеного пса, а Эгель будет копьём, которое прикончит его. Я не мастер говорить — Йонат свидетель, — но я хочу, чтобы все мы здесь были как братья: ведь все мы здесь дренаи, и в нас, по правде говоря, заключена последняя надежда дренайского народа. Если мы не выстоим здесь, то и в живых оставаться не имеем права. Теперь посмотрите вокруг — и если увидите незнакомое лицо, спросите, как зовут этого человека. У вас есть несколько часов перед следующей атакой — используйте их, чтобы получше познакомиться со своими братьями.

Геллан встал, надел шлем и пошёл прочь в густеющих сумерках, прихватив с собой Йоната.

— Благородного человека сразу видно, — сказал Ванек, садясь и расстёгивая ремешок шлема. Он был в числе тех десяти, что последовали за Йонатом, и тоже вышел из боя без единой царапины — только шлем получил вмятины в двух местах и теперь сидел на голове неуклюже. — Зарубите себе на носу всё, что он сказал, — это на камне следовало бы высечь. Для тех «братцев», которые меня ещё не знают, — я Ванек. Уведомляю также, что я счастливчик, — тем, кто хочет пожить подольше, советую держаться ко мне поближе. Все, кому завтра захочется улепетнуть, бегите ко мне — двух таких речей, как давешние, я уж больше не вынесу.

— Ты правда думаешь, что мы можем удержать это место, Ванек? — спросил Андрик, садясь рядом с ним. — Вагрийские корабли с пополнением подходят постоянно, а теперь вот они строят осадную башню.

— Пусть их — всё занятие. А что до пополнения, то как ты думаешь, откуда оно берётся? Чем больше их тут, тем меньше их в других местах. Они накапливаются здесь, у нас, братец Андрик, точно гной в чирье. Думаешь, Карнак пришёл бы сюда, не будь он уверен в победе? Это тонкая бестия, и Пурдол для него — ступенька к славе.

— Не слишком-то это лестно для него, — сказал солдат с длинной челюстью и глубоко посаженными глазами.

— Может, и так, братец Дагон, но я говорю то, что думаю. Пойми меня правильно: я его уважаю и даже выбрал бы его в правители. Но он нам не чета: на нём лежит печать величия — он сам себя ею отметил, если ты понимаешь, о чём я.