Неземная

Когда Такер уходит на кухню, чтобы принести мне что-нибудь выпить, Ава Питерс хватает меня за руку.

– Как давно вы с Такером встречаетесь? – с хитрой улыбкой спрашивает она.

– Мы просто друзья, – выдавливаю я.

– О. – Она слегка хмурится. – Прости, я просто подумала…

– Подумала о чем? – спрашивает Такер, внезапно возникнув рядом со мной с красными пластиковыми стаканчиками в каждой руке.

– Подумала, что вы встречаетесь, – признается Ава.

– Мы просто друзья, – подтверждает он.

Встретившись со мной взглядом, он через мгновение протягивает мне один из стаканчиков.

– Что это?

– Ром с колой. Надеюсь, ты любишь кокосовый ром.

Я никогда не пила ром. Или текилу, или водку, или виски, или что-либо еще, кроме вина, которое мне разрешили как-то попробовать во время ужина. Мама жила во времена «Сухого закона»[32]. Но сейчас она находится за тысячи километров отсюда и, скорее всего, крепко спит в своем номере в Маунтин-Вью, совершенно не подозревая, что ее дочь отправилась на вечеринку и собирается попробовать крепкий алкоголь.

А раз она этого не знает, то это никак ей не навредит. Здорово я придумала?

Я делаю глоток. Но не чувствую ни малейшего намека на кокос или алкоголь. На вкус, как обычная, не раз испробованная кока-кола.

– Отлично, спасибо, – благодарю я.

– Классная вечеринка, Ава, – говорит Такер. – Ты действительно хорошо подготовилась.

– Спасибо, – невозмутимо отвечает она. – Я рада, что ты пришел. И ты тоже, Клара. Здорово наконец-то узнать тебя получше.

– Да, – соглашаюсь я. – Это действительно здорово.

По дороге домой я размышляю о том, насколько Такер отличается от Кристиана. Он популярен не потому, что у него есть деньги (об этом можно говорить наверняка, потому что, несмотря на многочисленные подработки, у него даже нет мобильного телефона) или потому, что он красив (хотя это так, только его сексуальность скорее грубоватая, а у Кристиана – задумчивая). Я согласна с Венди, что Кристиан популярен скорее потому, что он напоминает бога. Красивый, совершенный и немного отрешенный. Рожденный, чтобы ему поклонялись. А Такер популярен, потому что прекрасно умеет находить подход к людям.

– О чем задумалась? – спрашивает он, заметив, что я уже давно молчу.

– Что ты не такой, каким я тебя считала.

Он смотрит на дорогу, и на его щеке появляется ямочка.

– И каким же?

– Грубым деревенщиной.

– Боже, еще, наверное, и тупым? – смеясь, говорит он.

– Как будто ты этого не знал. Да ты сам хотел, чтобы я так думала.

Он не отвечает. Не наговорила ли я лишнего? У меня никак не получается держать язык за зубами в его присутствии.

– Ты тоже не такая, как я думал, – признается он.

– Что, считал меня избалованной калифорнийской цыпочкой?

– Я все еще так считаю.

Я сильно хлопаю его по плечу.

– Ауч. Ты только что это доказала.

– И чем же я отличаюсь? – пытаясь скрыть нервозность, интересуюсь я.

Удивительно, насколько сильно меня стало заботить, что он обо мне думает. Я смотрю в окно и высовываю руку, пытаясь поймать ветер, пока мы едем мимо деревьев к моему дому. Полная луна над головой окрашивает лес в серебристые тона, как во сне. Громко стрекочут сверчки. Прохладный ветерок шелестит листьями и доносит до нас ароматы сосны. Идеальная ночь.

– Так ты скажешь, чем я отличаюсь? – снова спрашиваю я.

– Это трудно объяснить. – Такер потирает шею. – Просто вдруг понял, что в тебе скрывается слишком многое.

– Хм. Как загадочно, – говорю я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно.

– Ты словно айсберг.

– Ну, спасибо. Думаю, проблема в том, что ты просто недооценил меня.

Мы подъезжаем к дому, который кажется темным и пустым, поэтому мне хочется еще посидеть в пикапе. Я не готова к тому, что этот вечер так скоро закончится.

– Да, ты права, – отвечает он, а затем заглушает машину и с хмурым видом смотрит на меня. – Не удивлюсь, если ты полетишь на Луну.

Я делаю глубокий вдох.

– Хочешь завтра пособирать со мной чернику? – спрашивает он.

– Чернику?

– В городе ее продают по пятьдесят баксов за четыре литра. Я знаю одну полянку, где ее очень много. И езжу туда несколько раз за лето. Сезон только начался, но стоит такая жара, что ягоды уже должны созреть. Это легкие деньги.

– Поехали, – удивляясь самой себе, соглашаюсь я. – Я не против.

Он выскакивает на улицу и обходит капот, чтобы открыть мне дверь. А затем протягивает руку и помогает выбраться из машины.

– Спасибо, – бормочу я.

– Спокойной ночи, Морковка.

– Спокойной ночи, Такер.

Он прислоняется к пикапу и ждет, пока я зайду в дом. Включив свет на крыльце, я подхожу к окну в гостиной и провожаю взглядом старый грузовик, пока он не скрывается за деревьями. А потом бегу наверх, в спальню, и смотрю, как задние фонари скользят по извилистой дороге к трассе.