Неземная любовь

Но как справиться с этим увлечением — если это можно назвать увлечением, — Челсия понятия не имела. Она только знала, что будет противостоять ему до тех пор, пока оно само не исчезнет.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Челсия?

Ее словно подбросило. Она безошибочно узнала, чей это голос, хотя ее имя было произнесено свистящим шепотом.

Метнувшись к двери, она приоткрыла створку.

— Ник, ради Бога, что…

— Привет. — На его губах блуждала странная улыбка.

В голове у Челсии царила полная неразбериха. И только одно отчетливо проступало в сознании: он здесь. Это ощущение пронизывало каждую клеточку ее тела вместе с биением крови и в такт ударам сердца отдавалось в висках: он здесь, он здесь.

— О, простите. — Он покосился на ее ночную рубашку. — Я полагал, вы только что вошли. Я проезжал мимо незадолго до этого, и света у вас не было. — Он повернулся, намереваясь уйти.

— Да нет, все в порядке. Входите.

— Так я вас не слишком обеспокоил? Дело в том, что позвонили из пожарной службы, и мне пришлось проехаться до «Сосновой горы», но оказалось — ложная тревога. А на обратном пути я увидел свет в ваших окнах и решил заглянуть к вам и взять рецепт. Ну, тот, о котором просила Грейс, помните? — Засунув руки в карманы, он смотрел куда угодно, только не на нее.

— Да входите же, Ник.

Он шагнул в тускло освещенную прихожую, и они оба остановились, будто в нерешительности, смотря друг на друга. Он был одет так же, как и раньше, в бежевые брюки и белую рубашку с коричневым галстуком, завязанным аккуратным узлом.

А она?.. В груди у нее словно что-то взорвалось, и жар нарастающей волной побежал по телу, становясь все нестерпимее по мере того, как он ее оглядывал. Она бросилась к двери в чем была, не накинув халата, не надев ничего на ноги. Даже волосы не пригладила.

Ник улыбнулся уголком губ. С одобрением? Ее длиннющая хлопчатобумажная рубашка, на которую она извела целые ярды викторианских кружев, едва ли может служить поводом для улыбок.

— Проходите в гостиную и располагайтесь. Я возьму рецепт и сейчас же вернусь.

Она появилась через минуту, держа в руке блокнот и листик с рецептом.

— Надеюсь, ничего серьезного на «Сосновой горе» не случилось… — Прежде чем сесть на диван, она плотно закуталась в шерстяной вязаный плед.

— Да нет. Это был ложный вызов. Скорее всего, баловство подростков. — Он сидел напротив нее, в другом конце комнаты, на расстоянии, по крайней мере, восьми футов, но ощущение жара не проходило, будто он взглядом прожигал ей кожу.

Сдерживая неровное дыхание, она, наклонившись, принялась переписывать рецепт.

— Поскольку я здесь… и очень рад, что заглянул… у меня есть возможность…

Она быстро взглянула на него сквозь прядь темных волос, спустившуюся ей на глаза. Ник сидел на краешке кушетки, сцепив пальцы.

— Да, Ник?

Он встал, сделал несколько шагов по комнате, потом подошел и сел рядом — так близко, что она даже сквозь плед ощутила тепло его тела.

— Мне просто необходимо было прийти сюда сегодня. Я должен договорить то, что начал там, в кинотеатре, Челси. Я ни за что не усну, если не извинюсь перед вами. — Он повернулся к ней лицом, облокотившись на спинку дивана.

— Мне больше не нужно никаких извинений, Ник. Я только хочу, чтобы вы объяснили, почему так рассердились на меня. Неужели вы и вправду подумали, что я пригласила Хезер, чтобы… чтобы преподать вам урок?

Он отвернулся и молча, кивнул.

— Да у меня и в мыслях этого не было!

— Я знаю. Но тогда… Как раз за два дня до этого мы поспорили насчет моих взглядов на воспитание Кэти. И у меня в ушах еще звучали ваши слова насчет того, что я — главное препятствие, которое ей надо преодолеть.

Челсия вздрогнула.

— Я вообразил, что вы нарочно познакомили меня с Хезер, чтобы показать мне настоящее несчастье. Мне казалось, вы пытаетесь управлять мною. Конечно, я разозлился. Еще бы! Вы осмелились оспаривать мои методы воспитания. — Он помолчал, видимо сомневаясь, продолжать ли дальше. Выражение его лица неуловимо изменилось, из жесткого сделавшись печальным. — Но больше всего потрясло меня то, что по вашей милости я два часа провел вместе с чудесной маленькой девочкой, которой, возможно, не придется встретить свой следующий день рождения. Вы заставили меня узнать и полюбить ее.

— Я всем сердцем понимаю вас.

— Действительно понимаете?

Челсия посмотрела в его страдающие глаза и мягко кивнула.

Он быстро обнял ее за плечи и крепко сжал.

— Не знаю, как вам удается справляться с этим. Через вас проходит много детей? Таких, как Хезер?

— К несчастью, да. И не всегда мне удается «справляться». Я несколько раз срывалась.

— Вы?

— Да, представьте… — Челсия передернула плечами.

— Не представляю. Скажите, как.