Неземная

Мысли тянут меня вниз, и я снова оседаю на землю. Но не могу выкинуть из головы Такера. Я снова и снова прокручиваю в голове те моменты, которые мы с ним разделили.

— Что ты нашла в таком парне, как Кристиан Прескотт? — спросил он той ночью, когда привез меня с танцев. Но на самом деле он словно говорил мне: «Почему ты не замечаешь меня?», громко и отчетливо, но я была слишком слепа, чтобы заметить.

Я узнаю это чувство.

Возьми себя в руки, говорю я себе. Лети уже, наконец-то.

Я плотнее обхватываю спортивную сумку. Поднимаю крылья и расправляю их по направлению к небу. Я отталкиваюсь, задействуя все свои мышцы, всю силу, которую набрала за месяцы и месяцы тренировок. Мое тело продвигается на несколько футов, и я пытаюсь удержать сумку.

Я отталкиваюсь выше, достигая самой линии верхушек деревьев. Я могу почти коснуться осколка месяца. Я лечу, но сумка лишает меня баланса. Я наклоняюсь на одну сторону, сильно взмахивая крыльями, и отпускаю сумку. Мои руки, кажется, готовы выскочить их суставов. И затем я падаю, врезаясь в сосну на границе нашего участка, чертыхаясь по пути вниз.

Джеффри стоит у раковины на кухне, когда я вваливаюсь через заднюю дверь, исцарапанная, покрытая синяками и готовая расплакаться.

— Хорошо выглядишь, — говорит он, ухмыляясь.

— Заткнись.

Он смеется. — Я тоже не могу этого сделать.

— Не можешь сделать чего?

— Не могу нести груз, когда лечу. Это лишает меня баланса.

Я не знаю, чувствовать ли себя лучше от того, что у Джеффри это тоже не получается, или расстроиться из-за того, что он очевидно наблюдал за мной.

— Ты пробовал?

— Много раз. — Он делает шаг вперед и вынимает сосновую шишку из моих волос. Его взгляд дружелюбный, сочувствующий. Из всех, кого я знаю, Джеффри единственный, кто может по-настоящему понять через что прохожу, ведь он проходит через то же самое. Или, по крайней мере, будет проходить, когда получит свое предназначение.

— Ты… — я колеблюсь. Я смотрю за него, на холл перед маминым кабинетом. Он оглядывается назад, а затем снова смотрит на меня с любопытством.

— Что?

— Ты хочешь попробовать сделать это вместе?

Минуту он смотрит на меня. — Конечно, — наконец-то отвечает он. — Давай сделаем это.

На заднем дворе так темно, что я не могу разглядеть ничего за пределами лужайки.

— Было бы гораздо проще сделать это днем, — говорю я. — Я начинаю ненавидеть эти ночные тренировки.

— Почему не тренироваться днем?

— Хм-м… Потому что люди могут нас увидеть?

Он озорно улыбается. — Кому какое дело?

— Что ты имеешь в виду?

— Люди не видят тебя. Не то чтобы они смотрят вверх.

— Что? Это безумие, — отвечаю я, качая головой.

— Это правда. Если они вообще заметят тебя, то подумают что ты большая птица или типа того. Пеликан.

— Ни за что. — Но я моментально возвращаюсь к тому дню, когда летала над озером «Дженни», и мое отражение представляло собой лишь полосу белого цвета, как бывает у птиц.

— Это не проблема. Мама делает так постоянно.

— Она что?

— Она летает почти каждое утро. Когда встает солнце.

— Как я могла не заметить этого?

Он пожимает плечами. — Я просто встаю раньше.

— Не могу поверить, что не знала об этом!

— Так что мы можем летать днем. Проблема решена. Но сейчас давай забудем про это, ок? У меня есть еще дела.

— Конечно, есть. Ладно. Смотри. Покажитесь! — кричу я.

Его крылья немедленно появляются.

— Что это было? — выдыхает он.

— Трюк, которому я научилась у Анжелы.

Его крылья светло-серого цвета, на несколько оттенков темнее моих. Вероятно, беспокоиться не о чем. Мама говорила, что у всех нас крылья различных оттенков серого. И его выглядят не столько темными, сколько… грязными.

— Окей, предупреди меня в следующий раз, хорошо? — Джеффри чуть прижимает свои крылья, делает их меньше, и поворачивается ко мне спиной, пока идет вдоль края лужайки, где я оставила спортивную сумку. Если он разделит со мной половину ее веса, то она окажется совсем нетяжелой.

— Один, — говорит он.

— Подожди, в каком направлении мы полетим?

— Туда, — он кивает головой в северном направлении нашего участка, где растут более тонкие деревья.

— Хороший план.

— Два.

— На какую высоту?

— Мы разберемся по ходу, — говорит он раздраженным голосом.

— Знаешь, твой голос становится похожим на папин. Не думаю, что мне это нравится.

— Три! — произносит он, и затем сгибает колени и распахивает крылья, поднимается вперед, пока я изо всех сил стараюсь не отстать от него.