Неземная

Медведица останавливается. Ее взгляд возвращается к моему лицу, ее глаза светло-коричневые, абсолютно лишенные всяких чувств и сознания. Настоящее животное, которое сосредоточенно смотрит на мою руку, а затем поднимается на задние ноги, рыча.

— Мы не причиним тебе вреда, — произношу я на ангельском, стараясь говорить тихо. Я не знаю, как это будет звучать для Такера. Я не знаю, поймет ли меня медведь. У меня нет времени на размышления, но я могу попытаться.

Медведица издает звук, похожий на полулай-полурык. Я смотрю в ее глаза.

— Уходи отсюда, — говорю я твердо. Я чувствую странную силу, проходящую сквозь меня, оставляющую меня с легкой пустотой в голове. Когда я смотрю на свою протянутую руку, то вижу слабое сияние исходящее из-под моей кожи.

Животное встает на четыре лапы. Она снова наклоняет голову и рычит на своих детенышей.

— Иди, — шепчу я.

И она уходит. Разворачивается и снова исчезает в кустах, а детеныши следуют за ней. Она исчезает также быстро, как и появилась.

Мои колени подгибаются. Такер подхватывает меня. Около минуты он прижимает меня к себе, одна рука на моей спине, поддерживая меня, другая на моей шее. Он прижимает мою голову к своей груди. Его сердце отчаянно бьется, дыхание вырывается паническими выдохами.

— О Господи, — выдыхает он.

В одной из его ладоней есть что-то. Я отодвигаюсь, чтобы рассмотреть это. Это длинный серебристый баллон, похожий на огнетушитель, только меньше и легче.

— Медвежий репеллент, — говорит Такер. Его лицо бледно, глаза расширены от тревоги.

— Оу. Так ты мог со всем этим справиться.

— Я старался рассчитать направление, в котором его нужно распылить, — говорит он с мрачным смехом. — Не знаю, успел бы сделать это вовремя.

— Все наша вина, — я соскользнула вниз, сев на землю рядом с его ногами. — Мы перестали разговаривать.

— Точно.

Я не знаю, что он слышал, что подумал.

— Я хочу пить, — говорю я, стараясь отвоевать для себя немного времени, чтобы придумать отговорку.

Такер засовывает баллон в свой рюкзак и достает бутылку воды, открывает ее и наклоняется ко мне. Он подносит бутылку к моим губам, выражение его лица все еще напряженное от пережитого ужаса, его движение настолько отрывисты, что вода выплескивается мне на подбородок.

— Ты предупреждал меня о медведях, — запинаюсь я, отпив несколько глотков воды. — Нам повезло.

— Ага. — Он поворачивается и смотрит на тропу в том направлении, куда ушла медведица, затем снова на меня. В его глазах читается вопрос, на который я не могу ответить. — Итак, нам очень повезло.

Мы не говорим об этом, а просто спускаемся вниз и уезжаем в Джексон. Позже этим утром мы возвращаемся в дом Такера за его лодкой и проводим день на реке Снейк, рыбача. Такер поймал несколько рыб и бросил их обратно. Ему удалось поймать радужную форель, и ее мы решили оставить на обед вместе с рыбой, которую он поймал вчера. И до момента, когда мы оказываемся на кухне в доме Эвери, где Такер учит меня разделывать рыбу, он не вспоминает о медведе.

— Что ты сегодня сделала с медведем? — спрашивает он, когда я стою у кухонной раковины, стараясь сделать точный разрез на животе рыбы, так, как он учил меня.

— Это так грубо, — жалуюсь я.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его выражение напряженное, как и всегда, когда я стараюсь ускользнуть от темы. Я не знаю, что сказать. Какие у меня варианты? Рассказать правду, что против единственного правила, которое рассказала мне мама о потомках ангелов: Не говори людям — они не поверят тебе и даже если поверят, не смогут справиться с этим. И вариант два: придумать какую-нибудь невообразимую ложь.

— Я спела медведю, — попыталась я.

— Ты говорила с ним.

— Я просто напевала ему, — говорю я медленно. — И все.

— Я не такой уж глупый, знаешь, — отвечает он.

— Я знаю. Так…

Нож соскальзывает. Я чувствую, как он скользит ниже моего большого пальца, проходит через кожу и мышцы. И мгновенно выступает кровь. Инстинктивно я прижимаю пальцы к порезу.

— Окей, чья это была гениальная идея дать мне в руки нож?

— Рана нехорошая. Вот, — Такер разжимает мои пальцы, чтобы прижать к ране кухонное полотенце. — Прижми его, — приказывает он, отпуская, и бросается вон из комнаты. Мгновение я прижимаю полотенце, как он сказал, но кровотечение уже остановилось. Я чувствую себя странно, снова с легкой пустотой в голове. Я прислоняюсь к столу, голова кружится. Моя рука начинает пульсировать, затем вспышка жара, подобная прикосновению крошечного язычка пламени, пронзает меня от локтя до кончиков пальцев. Выдыхаю. Я могу почувствовать, что порез затянулся, ткани соединились воедино.

Мама была права. Моя сила растет.

Через мгновение странное чувство исчезает. Я убираю полотенце и рассматриваю руку. Но сейчас на ней виден только небольшой порез, чуть больше, чем ссадина. Кажется, что заживление уже завершилось. Я аккуратно сжимаю и разжимаю пальцы.