Неждана (СИ)

— Почем мне знать, отчего гневается… — Карлин плечами пожал. — Да, уж коли пленили его на бранном поле, то уж ни один воин никогда не простит… Вот и гневается на самого себя, что слабину дал, на судьбу злую, да еще мало ли…

Не стал уж лекарь прямо говорить, что гневаются всегда на врага, на того, кого одолеть не смог в честном бою, кто сильней оказался. Даже, если жизнь сохранили из милости, гневаются отчаянно. Особенно уж — поэтому, из-за поблажки слабому. Когда жизнь тебе твою возвращают как подачку, да условия ставят…

— А любовь к кому же? — княгиня смотрела на лекаря во все глаза.

Вспомнила внезапно, что с Морицей в последнее время делается, как с утра до ночи старшая дочь баллады о несчастной любви слагает.

— Время ему пришло от любви пылать, — лекарь только головой покачал. — Тут уж ничем иным кровь горячую не успокоишь. Жениться ему давно надобно…Да, не уверен я, что одна жена его успокоит. Чай, у них в шатрах по-иному принято…

— Не шатер тут степной! — решительно поднялась с лавки бледная княгиня. — Терем княжеский с устоями старинными.

— Потому, мож, и сорвался он, — почесал лекарь переносицу. — Для другого рожден был…

Княгиня Рогнеда поспешила в покои к князю. Валяться в ногах у Владивоя будет, просить — умолять слезно станет, только бы решился он отпустить Коркутхана. Иначе как с жить со степным дикарем под одной крышей? Как детей доверять? А, ну, как сызнова тот сорвется?

Глава 50. На ком жениться Белояру, или Как мне тебя отпустить?

В день, когда лег на землю первый снежок, дозволили Олегу с Игорем навестить Коркутхана в его покоях. Слаб и бледен еще был ханский сын, с постели едва вставать начал. Кашлял сильно, да, уж разум к нему воротился вместе с голосом — хрипел, но разговаривал.

Соскучились мальчишки по своему лихачу, упросили матушку, чтоб дозволила с Коркутом повидаться.

Повела их Славка на ту сторону терема, где степняк обретался. Думала, у горницы подождет, да уж сил не сыскала в себе, чтоб за дверью оставаться.

Вместе с малыми в покои Коркутхана робко вошла. Гостинцы она несла — рисунок на бересте с письменами, что княжичи два дни выводили, да корзину с наливными яблочками, которые с хутора еще привезли.

Увидал Коркут, кто пришел, да челом просветлел. Понятно, что к мальчишкам уж прикипел, по Олегу с Игорем соскучился.

На нее, Нежданку, и не глянул. Бересту за краешек взял. «Благодарствую,» — из себя выдавил, да все одно глаз не подымает.

Мальчишки галдят наперебой, что чайки крикливые на широкой реке. Больше трех седмиц они с Коркутханом не виделись, вот уж новостей за то время накопилось:

— У писаря в башне мышки завелись, кожаные обложки у книг старинных обглодали, — Олег весело рассказ начинает.

— Ему ключница кошку принесла Царапу-трехцветку, — Игорь уж историю подхватил да продолжает. — Так Царапа трех котят народила да из башни убегла.

— Ожега таперича сам тех котяток выкармливает, сам учит, как мышей ловить, — ползает на карачках — вот умора!

Олег с Игорем тут же сами по полу расползлись, стали показывать, как писарь котят своих наставляет.

Поймала их Славка, подняла да отряхнула, те уж дальше торопятся новостями делиться:

— А Морица уж четвертые гусли на щепки извела, баллады о любви слагает, — Игорь про сестрицу старшую вспомнил.

— Да, очень смешно поет, особенно на горланском, — Олег закатил глаза да завопил — Назло всем помру от любви… Уи-Уи-Уи!

Игорь припев подхватил, да тут же оба со смеху снова на пол покатилися. Валяются, ногами дрыгают от смеха, «Уи-уи!» — поросятками кричат, развеселить Коркутхана стараются.

Смотрит Нежданка во все глаза — дрогнет ли Коркут от упоминания о княжне. Да, нет вроде, — не побледнел, не зарумянился.

— А китайный советник сызнова приезжал, Прозор у него три раза подряд в шахматы выиграл, да грамоту торговую уж подписали, — на другое тут же малышня перескакивает.

— А нам за то зонтики шелковые подарили! — Игорь тянет ладошки вверх, растопыривает, зонтик показать старается.

— Ты, Коркут, как захочешь под дождь пойти в другой раз, ты зонтик у нас спроси, чтобы не промокнуть, не простудиться, — важно кивает головушкой Олег.

Помрачнел степняк, как про болезнь его вспомнили, да уж улыбнулся, представив себя на дворе в терему под шелковым китайным зонтом.

— Каллистрату гриву золотую постригли, — уж другое Олег вспоминает. — Никого к себе не подпускает конь ретивый, не дает гребешком чесать, скребком бока чистить.

— Токмо Ваньку признавал да тебя, сказывают, — кивает Игорек. — А кто такой Ванька мы и не знаем — давно то уж было, про него нельзя упоминать.

Закусила Нежданка губу да стоит молчит.

— А Белояра тятенька с Прозором на мельницу отправили ремесло мукомольное постигать, — Олег с чего-то еще одну историю вспомнил.

— Далеко, на север самый послали дядюшку, — махнул куда-то в сторону Игорь. — Холодрыга там, уж с початку листопада снег на зиму ложится.