Неждана (СИ)

— Он оттудова письмо прислал, такое смешное… — Олег снова на пол повалиться, хотел, да Славка удержала. — Мы слухали, как писарь матушке за обедом читал, давно то уж было.

— Пишет Белояр, что, русалки к мельнице его прибились на зимовку, — Игорь обстоятельно решил рассказать. — На колесе мельничном катаются, хвостами в воде студеной плещут, дразнят Белояра, просят, чтоб согрел он их…

— Еще они песни соромные поют, да защекотать обещаются, коли не станет он их желания исполнять, — добавил Олег.

Тут уж и Нежданка улыбнулась, представив ту картину, как Белояр от русалок отбивается. Да, и поделом ему!

— В ответ на то письмо Прозор повелел все меды хмельные с той мельницы вывезти, — Олег уж продолжение сказывает. — Тогда главный мельник Водопьян порешил сам на другу мельницу перебраться, Белояра одного оставил с русалками зимовать.

— Второе письмо Белояр-дядюшка прислал, еще смешнее первого. — Игорек продолжал забавный сказ. — Дозволения испрашивал у князя на русалке жениться.

— Токмо он не выбрал пока, на какой обжениться хочет, — Олег руками развел в стороны, как старая ключница. — У него их там уж чертова дюжина на колесе катается, да все новые прибывают. Решил уж всех невест на зимовку дождаться, чтоб самую пригожую выбрать.

Славка захихикала, не сдержалась, даже Коркут улыбнулся.

— Отправил ему Прозор к свадьбе бочки пустые, чтоб невеста нерестилась, да запретил следующие письма от Белояра в терем присылать.

— Жалко, да? — подергал Игорь Коркутхана за одеяло. — Не узнаем уж теперь, на какой русалке дядюшка обженился.

Тут засмеялся Коркут, как прежде, голову на подушках запрокинул да степной птицей в расписной потолок заклекотал.

Нежданка улыбнулась радостно. Прежнего дикаря в нем разглядела, — чай, поправится теперь, коли смеяться начал.

Тяжело все ж таки ему еще было, не отпускала болезнь, — даже смеяться тяжело. Сызнова побледнел степняк, испарина на лбу выступила. Устал.

— Пойдем мы уж, — заторопилась Славка. — В другой раз забежим, коли дозволят.

Поймала малых да повела на выход. Показалось ей, что потянулся в ее сторону Коркутхан, как сказать что хочет, чтоб княжичи не услышали.

— Обождите, одеялко поправлю, — воротилась она к постели да наклонилась.

— Помоги на волю… — прохрипел он чуть слышно. — Домой воротиться… Умру здесь…

Казалось, что на то ушли последние его силы. Снова откинулась чернявая голова на расшитые крестиком подушки, пот на лбу выступил. Коркут прикрыл глаза да больше уж не вымолвил ни словечка.

— А что он тебе сказал? — Игорь уж все углядел.

— Похвалил, как вы подросли, — не моргнув глазом, ответила Славка. — Да, велел благодарность передать княгине за лекаря, за заботу добросердечную.

— Ааа, — кивнул Олег головушкой.

На своей половине терема Морица сызнова голосила:

Как же мне жить без тебя?

Как попрощаться с судьбой?

Как расставаться, любя?

Как мне остаться собой?

Как на земле разойтись?

Встретимся ли в небесах?

Как мне тебя отпустить?

Как не смотреть в глаза?

«Как-как? — хмуро передразнила ее Нежданка. — А, коли помрет людина в неволе, лучше что ль будет?»

«Встретимся ли в небесах?» — про Ваньку снова вспомнилось…

«Как не смотреть в глаза?» — а тут Коркут примерещился…

«Как мне остаться собой?» — самый сложный вопрос, коли не знаешь, кто ты, да, и спросить не у кого…

Не был Коркут ее судьбой — чувствовала то Нежданка. А все одно страсть огненным цветком на сердце пылала. Опасная, горячечная, не к добру…

«Черт, как же горячо…» — давешняя баллада Морицы внутри сама себя напевала.

Да, и не забыла Неждана, как Коркутхан ее спас. Думать уж начала, как ему теперь помочь, как на волю степного сокола из клетки выпустить.

Глава 51. Горка да снежные крепости, или Вот и свиделись…

Олег с Игорем третий день просились пойти кататься на большую горку. Как снега навалило, поставили забаву возле ярмарки. Народу там с утра до вечера просто тьма — не протолкнуться. Не пустят малых из терема с одной Славкой, тут сопровождение посерьезней нужно. Пришлось няньке пойти разрешения испрашивать.

Добежала она до покоев княгини, да приостановилась за дверью. Услыхала шаги Прозора и голос князя. Хотела уж в другой раз зайти, да тут как раз княгиня спросила:

— Почему вы не можете просто его отпустить, как сил наберется?

— Потому что он любимый сын Кайдухима, — мрачно ответил Прозор. — Пока Коркут в терему живет, сдерживает то набеги лихие на наши южные границы — понимает хан, что только так можно сыну жизнь сберечь.

— А про моих сыновей кто подумал? — крикнула Рогнеда, как баба простая, сорвалась. — Болен Коркут, ярость в нем клокочет, уж из берегов тот поток выплескивается…

— Не ведал я, что тем все обернется, — задумчиво ответил князь. — Кабы наперед знать…

— Отпустим мы его, так по весне Кайдухим войной пойдет на наши земли, не остановят его заставы южные — снова открыл Прозор горькую правду. — Нет у нас сил таких, чтобы против полчища степного выстоять.