Нежданчик для Биг-Босса

В итоге вся наша гоп-компания попадает в одну камеру предварительного заключения. Сидим, значит, по одну сторону решетки, а по другую молоденький полицейский глумится, наши товары из корзины, конфискованной с парковки, на стол себе выставляя. И очень он напоминает Попандопуло из фильма «Свадьба в Малиновке» с его легендарным монологом: «Это тебе, это мне, это опять мне… Это обратно мне. Я себя не обделил?»

Все это прекрасно, конечно, пусть забирает что хочет, только нас поскорее отпустит. На Колю даже смотреть не хочу, игнорирую все его жалкие попытки стелиться передо мной и извиняться перед Дашей. Он для меня не существует. Противно.

Надо Мартынову позвонить, чтобы нас вызволил. И пусть договорится, чтобы этих синяков тут оставили на долгий срок. Кто-то миллионами ворует, и ничего, но я слышал, что порой за буханку хлеба срок дают.

Вдруг слышу смутно знакомый голос. Напрягаю память и понимаю, что в помещении появился тот самый дпсник, который нас с Дашей в новогоднюю ночь остановил на дороге. Старый знакомый меня, на удивление, тоже узнает. Не знаю, что этому поспособствовало. То ли память у него хорошая, то ли денег я ему много дал и тем самым запомнился. Но он подходит ко мне.

— О, снова вы! Удивительное совпадение. За что их задержали?

— За драку. Устроили на парковке супермаркета гонки с препятствиями, а потом сцепились из-за якобы украденной сумки. Вот товар описываю.

— А ребенка с ними не было? — спрашивает наш знакомый и, получив отрицательный ответ своего коллеги, оглядывает стол, заставленный детскими товарами. — А ребенок где?

— У бабушки! — отвечает Даша.

— С няней! — бросаю свой вариант невпопад.

Вызываем подозрение у полицейского и теряемся.

— Так, так, дай-ка, Дим, документы, — обращается он к своему товарищу, а когда тот подает наши паспорта, быстро их листает. — Ребенок не вписан ни у матери, ни у отца. Так, фамилии разные. Интересно, интересно…

Что ему там, спрашивается, интересно?!

— Детское питание для детей с пяти, шести, семи, восьми… Смесь так и не подобрали, как я посмотрю? — поднимает брови, внимательно сканируя наши покупки. Бэби-эксперт хренов!

— Ребенку сколько месяцев? Дата рождения. Быстро.

Молчим, переглядываемся и молчим. Он нас поймал.

— Ничего не буду говорить без адвоката. Даша, молчи, — быстро бросаю Даше, а сам смотрю в глаза нашего супервнимательного мента. Он же грозит пальцем.

— Вы мне сразу показались подозрительными. Эта, — говорит уже своему другану, — так в ребенка вцепилась, а кресла нету, понимаешь? А теперь эти покупки. Набрали всего подряд, как будто не разбираются в детях. Где ребенок?! И у кого вы его похитили?

Глава 14. Исправительные работы

— Никого мы не похища… — пробует снова выкрикнуть Дарья, на что мне приходится среагировать тигриным броском и впиться ей в рот ладонью. Мягко, чтобы не напугать, но чтобы было понятно, что этот милый ротик должен сейчас замолчать во избежание неприятностей. Огромного масштаба. Быстро перебираю в мыслях возможные исходы ситуации, прокручиваю список знакомых, которые могут помочь, а два сотрудника полиции переглядываются, видимо решая, что с нами делать.

— Ладно, голубчики, посидите сутки до выяснения обстоятельств, и только потом дадим сделать звонок.

— Э, что за самоуправство, начальник? — хрипит очнувшийся Колька, вставая на шатающихся ногах и вцепляясь пальцами в решетку. — На меня смотри, паря, я те говорю, что это Ждан, кореш мой, а не какой-то там похититель младенцев. Ишь чего удумали! Вы его с кем-то перепутали!

— А вы, гражданин, вообще помолчите. Вы когда рот открываете, в помещении дышать нечем, — морщится один из полицейских, а второй перекладывает какие-то бумажки.

В это время раздается звук шагов и маленькое пространство участка заполняет собой высокий мужчина в форме с военной выправкой и с пышными усами, перед которым двое наших старых знакомых становятся навытяжку. Что-то он такое внушает своим видом, почтение, желание выпрямить спину и не напортачить. Явно какой-то большой начальник пожаловал. Дарья высвобождается из моих объятий и отходит в сторонку, заставляя почувствовать нежелание выпускать ее из своих рук. И пустоту, необъяснимое чувство пустоты, словно отобрали что-то важное.

Сконцентрироваться на мыслях не дают переговоры за прутьями решетки.

— Приветствую вас, — говорит пришедший мужчина коротко, оглядывая камеры. — Ну что, ребята? Вы мне бойцов невидимого фронта подкинете сегодня? На уборку территории? — И оборачивается к нам лицом, чтобы гаркнуть: — Ну что, граждане тунеядцы, алкоголики, кто хочет сегодня поработать?!

— Можете всех забирать кроме этих двух, товарищ майор, — отвечает один из полицейских.

— А что с ними такого? — спрашивает, нахмурив седые кустистые брови и буравя нас взглядом.

— Э-э-э, ну-у-у, надо разобраться.

— Пока разбираетесь, они на благо общества потрудятся. Не террористы?

— Нет.

— Не убийцы?

— Нет.