Нежданная страсть

– Нет, я предпочитаю иметь дело с женщинами в ясном сознании. – Кен поднял шторы на другом окне, и Китти, взвизгнув, нырнула под одеяло. – Прости, Златовласка. Тебя ждет работа. В конце месяца всегда завал, а ты знаешь, как Стоун любит свои отчеты. Ти Джей, кстати, тоже. Он завтра возвращается.

О господи, еще один Уайлдер. Китти с трудом справлялась с тремя имеющимися.

– Который час?

Кен стянул одеяло с ее головы.

– Тебе давно пора вытащить из постели свою прелестную попку, – весело усмехнулся он.

Сев на кровати, она застонала от резкого движения.

Кен посмотрел на нее с сочувствием, и Китти охватило раздражение: он-то не страдал от жестокого похмелья.

– Ну что, жить можно?

– Да, – соврала она. Наверное, наглотавшись аспирина, она могла бы попробовать встать, но пока одна мысль об этом приводила ее в ужас. – Все хорошо. Я больше не нуждаюсь в няньке, так что можешь считать себя свободным.

Она думала, что Кен с радостью воспользуется возможностью сбежать, но он наклонился и поцеловал ее.

– Попробуй болеутоляющее.

– О, все в порядке, уверяю тебя.

– Хорошо. – Он помолчал, улыбка сбежала с его губ. – Китти, насчет твоего сна.

– А что насчет сна?

– Знаю, ты твердишь, что все прекрасно, но как это возможно, если тебя до сих пор преследуют кошмары?

Она смутилась.

– Я пережила серьезную травму. Думаю, это можно понять.

– Да, конечно. Ты испытала потрясение, ужас и чувство вины…

– Чувство вины? – Она встретила взгляд зеленых глаз Кена и почувствовала неприятный холодок под ложечкой. – Ты тоже пережил травму. Наверное, ты меня понимаешь.

– Да, но я не чувствую вины за то, что оказался единственным выжившим. Мне некого винить, кроме себя. Я совершил ошибку по собственной глупости. Я понимаю это и принимаю. Должно быть, поэтому я спокойно сплю по ночам.

– Ты принимаешь это? Так ты поэтому бродил по миру целый год?

– Да, мне понадобилось время, – тихо произнес он, не поддавшись на уловку. – Я полностью признаю свою вину. Я слишком долго жалел себя, но сейчас стараюсь это побороть. А ты…

– У меня все прекрасно. – Черт побери. У нее сжалось сердце, грудь словно сдавило обручем неизвестно почему. – Ты прав, мой случай отличается от твоего. Я не жила в полную силу, а только делала вид, будто живу. Но теперь я пытаюсь все изменить. Пользуюсь любым поводом…

– Ты отправилась на поиски другой жизни, желая смягчить боль. Я это понимаю. И верю тебе. Но есть и другая правда. Да, ты ухватилась за возможность покинуть Лос-Анджелес, но не стоит обманывать себя. Может, ты и отважилась начать жизнь с чистого листа, отправившись сюда на поиски приключений, но ты не открыла свое сердце. Ты бежала от привычного мира, чтобы избавиться от мучительных воспоминаний.

Китти почувствовала, что задыхается.

– Только не говори мне, что ты знаешь, каково это – открыть свое сердце.

– Я понимаю, что не овладел этим искусством. И даже не пытался. Но, по крайней мере, я знаю разницу между легким безрассудством и настоящим риском. И ты, Китти Крамер, не рискуешь. Ты просто прячешься.

– Ерунда.

– Неужели? Так расскажи мне о крушении моста. Расскажи все без утайки.

– Сейчас не самое подходящее время.

– А когда будет подходящее?

– Никогда. Тебе известно это слово?

Кен немного помолчал, потом очень тихо произнес: «Хорошо» – и шагнул к двери.

Китти не остановила его, и когда он ушел, медленно перевела дыхание. В горле щипало, но она не собиралась плакать. Она с усилием встала и, ободренная тем, что не упала замертво, побрела в душ, но, увидев себя в зеркале, встала как вкопанная. Сбросить оцепенение ей удалось далеко не сразу, потребовалось не меньше пяти секунд. Ее волосы… Слово «всклокоченные» не передавало истинного положения дел. Здесь лучше подошло бы определение «безумное буйство». Глаза, обведенные черными разводами потекшей туши для ресниц, казались кляксами на мертвенно-бледном лице. Китти походила на ожившего покойника.

Кроме того, она скверно рассталась с Кеном. Как можно было так безнадежно все испортить? Борясь с подступающей тошнотой, она приняла душ и начала стремительно собираться, поскольку уже опаздывала.

Держась за голову, она взбежала по лестнице и затормозила возле своего стола, за которым сидел Стоун. Голова отозвалась на этот маневр волной тупой боли. В последний раз Китти видела своего начальника, когда сидела в пикапе Кена, где они пытались заняться любовью. Она понятия не имела, как отнесся к этому Стоун, но подозревала, что узнает в самое ближайшее время.

Стоун был в лыжном костюме, это означало, что он собирался выйти. Он раздраженно хмурился, копаясь в бумагах на ее столе, и Китти невольно почувствовала себя виноватой. Его высокая внушительная фигура занимала так много пространства, что кресло и стол казались до смешного маленькими.

– Привет, – поздоровался он, не поднимая головы. – Мне нужны распечатки счетов за прошлый месяц. Ти Джей хотел узнать о…

– Извини меня за опоздание.

– Да ничего страшного. Я мог бы, наверное, найти их в компьютере, но он никак не грузится.

– Стоун, я правда сожалею.

Он взглянул на часы:

– Сейчас только пять минут девятого.