Нежеланная, или Дар Небес (СИ)

Я с осторожностью стёрла полотенцем остатки влаги и схватила мазь. Лёгкими массирующими движениями нанесла целебную мазь на рану и вокруг неё. Под моими пальцами бугрились каменные мышцы, и было слышно биение его сердца. Лёгкая поросль чёрных волос на груди совершенно не портила его тело. Один длинный шрам белел на боку, второй прямо под грудью и третий на животе. Опустив пальцы, провела по его шрамам. И всхлипнула. Бартольд поднял мою голову за подбородок, стёр большим пальцем капли слёз и с трогательной нежностью поцеловал в губы.

— Не плачь обо мне, Натали. это уже в прошлом, — тихо заметил он, отстранившись.

— Прости меня, — не знаю, в который раз извинилась, и не знаю, за что именно извиняюсь.

— Когда я впервые тебя увидел, подумал: хотел бы я видеть её улыбку каждый день.

— Я улыбнулась тебе, — шмыгнула носом и потянулась за бинтами.

— Да, улыбнулась и смотрела настороженно своими серо-зелёными глазами. Я же к тебе и приходил за этой улыбкой, что озаряла мой день.

— А я думала: повезло женщине, которой ты даришь букеты каждое утро, — рассмеялась я и вновь занялась раной.

Бартольд замолчал, я вновь мысленно ушла в прошлое…

Он появился в моей лавке чуть больше года. В то время как раз закончилась многолетняя война. Столицу заполонили мужчины. Многие из них были озлоблены, покалечены. Душевно и не только. И большинство из посетителей делали двусмысленные намёки. Некоторые отказов не принимали и таскались просто так, чтобы уговорить разными способами. Я старалась не конфликтовать, но несколько раз приходилось отбиваться и вызывать констеблей. Когда зашёл Бартольд, мысленно готовилась к очередным сальным комплиментам, держа наготове артефакт. А он просто поздоровался и попросил подобрать для него букет. Пока я собирала цветы, спрашивал, как давно открылась лавка, ведь он помнил, что тут был совершенно другой магазин. К концу нашей недолгой беседы я уже искренне улыбалась ему, а он оставил деньги, поблагодарил и ушёл. Казалось бы, простое человеческое общение между продавцом и покупателем. Но я весь день думала о нём. С того времени Бартольд каждый день без выходных приходил с открытием. Часто задерживался, и мы общались на разные темы. Неизменно покупал букет, оставляя щедрые чаевые, и, благодаря, уходил.

С появлением в моей лавке Барта я ни разу не вызвала констеблей. И бандиты больше не приходили за мздой. Нахмурилась, понимая, чья это заслуга, и посмотрела на мужчину. Я думала, что это из-за того, что война закончилась, столица семимильными шагами восстанавливалась. открывались новые магазины, таверны и констебли патрулировали улицы теперь не только ночью. К тому же король ужесточил наказание за разбой. Но ведь и приставучих местных стало меньше.

— Ты решила всего меня забинтовать? — пошутил он.

— Ты с первого дня нашего знакомства оберегал меня! — пробормотала, разрывая бинт на двое, чтобы завязать концы.

— Немного, — криво улыбнулся Бартольд, благодарно поцеловав в губы.

— Температура так и не спала.

— К утру спадёт, — уверенно заявил муж, перехватил руки и, улёгшись, подтянул к себе.

Бартольд не спал, размышлял о чём-то. Понимала, что сейчас ему не до любовных утех. Он ранен, да и устал от сегодняшних событий. Тем более с температурой. Но мужчина съехал на подушках и поцеловал в губы. Улыбнулась сама себе, обнимая за шею, и упала на спину.

— Невероятная, — прошептал полковник, смахивая с лица волосы, и погладил щёку. — До сих пор не верится, что ты моя жена.

— И даже храм строить не надо, — смущённо хихикнула, прижалась щекой к горячей ладони.

— Всё равно построим, — пообещал Бартольд. И завладел моими губами.

Он целовал ласково, нежно, нисколько не напирал. Временами прерывал нас и просто смотрел. Мне нравилось, как он смотрит на меня. Нравилось чувствовать себя самой желанной и необыкновенной. Я теряла голову рядом с ним и наглаживала шею и плечи. Барт потянул наверх мою ночную рубашку, невесомо провёл пальцами по груди. И снова смотрел. А мне не терпелось почувствовать его касания, его страсть, его любовь.

Потянулась сама, целуя шею, прикусывая кожу, зарываясь носом. Бартольд тихо рыкнул и припал к моей груди, опаляя жарким дыханием. Я выгнулась, усиливая напор, и застонала. Он ласкал грудь, гладил, сжимал и целовал с щемящей нежностью и страстью.

Когда его ищущие пальцы пробрались в трусики, кажется, я умерла и возродилась вновь. Он провёл по складочкам, собирая влагу, и надавил на чувствительный бугорок, вырывая стон наслаждения. Замерев на несколько минут, опять смотрел и улыбался.

— Бартольд, — простонала я в нетерпении.

— Дай насладиться тобой, жена, — хрипло ответил он, но всё же склонился и вновь поцеловал в губы.

Стиснула его сильнее, почти задушив, и с жаром ответила. Мужчина избавил нас от остатков одежды и упал на локти, продолжая целовать до сбитого дыхания, до головокружения, до беспамятства. Вздрогнула, почувствовав раскалённую плоть, развела шире ноги. Но он не спешил, лишь гладил.