Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии

— Он мог бы стать императором, — усмехнулась ведьма. Особой любви к Эштану в ее голосе не было. — Представляю, мой малыш в короне сидит в Большом Тронном зале, а вокруг него все эти мрази, которые называют себя светлыми. Становятся на колени перед ним. Делают все, что он им велит. Как думаешь, он мог бы стать хорошим императором?

— Думаю, да, — осторожно сказала Ева.

— Присмотрись к нему, может и станет! — захохотала ведьма. — Я против такой невестки ничего не имею. Ты мне понравилась сразу, как только согласилась принять книгу ведьм. — Она вдруг осеклась. — Ты же видела его братца? Принца Даррела, сладкого мальчика, которого так любит народ? Какой он? Похож на отца?

— Больше похож на мать.

— На мать, — поцокала языком ведьма. — Все восхваляют красоту императрицы. Как знать, может быть, она красива только потому, что села на трон рядом с императором.

Она вдруг сняла капюшон. Через ее худое вытянутое лицо с остатками былой красоты тянулся длинный шрам — наискось, от уха до виска. Но больше пугал не шрам, а алые глаза, обрамленные пепельными ресницами.

— А может быть, и я бы смогла стать императрицей? — Пересохшие губы растянулись в кривой улыбке, обнажая клыки. Ведьма захохотала, а Ева отвела взгляд. Мать Эштана порою была не в себе. Но, говорят, многие из тех, кто впускает в себя тьму, сходят с ума.

— Жаль, что крысеныш не сдох, — продолжила ведьма. — Он должен был попасть в Костяной лес и погибнуть — его ждали. Но нет. Выжил.

Сердце Евы пропустило один удар. На Эштана напали?

— Как же он выжил? — стараясь быть спокойной, спросила она.

— Говорят, из-за девки, которая с ним была. Невесты. Наследницы Черного дракона. — Ведьма скрестила пальцы. — Забавно. Она ведь и сама считалась мертвой, вместе со всей семьей. Но нет, девчонка жива. Только станет ли она следующей императрицей? — Ведьма вновь пронзительно расхохоталась.

Остаток пути они молчали. Ева погрязла в своих мыслях и воспоминаниях, ведьма то ли спала, то ли делала вид, что спала.

Когда экипаж остановился, уже стемнело. Ведьма спрыгнула на землю и быстро направилась к старинным развалинам, что были припорошены снегом. Ева поспешила следом. В развалинах прятался тайный вход в возрожденный храм темного бога, где вот-вот девушка должна была стать одной из его жриц.  

Выбора у нее не было — или она сделает это, или ее и ее семью ждет суровое наказание.

Ведьма прошептала что-то на древнемагическом, и в развалинах появился тайный проход.

— Чего хочет темный бог? — спросила вдруг Ева, глядя на линию горизонта, которая разрезала мир на небо и степь. Ей не хотелось входить в этот проход.

— Темный бог хочет счастья для всех. Счастье — оно в хаосе. А хаос — дитя тьмы. Его сын скоро проснется. Империя ждет гостя.

Ведьма хихикнула, и Ева покрылась гусиной кожей. Про гостя она слышала — все слышали! Пророчица Алтея кричала о нем на всю площадь Роз и Мечей.

— Идем. Сейчас ты навсегда изменишь свою судьбу.

И Ева пошла следом, чтобы спустя несколько часов вернуться домой как жрица темного бога. Преступница.

* * *

В себя я окончательно пришла ближе к вечеру. Наплакалась, правда, так, что глаза стали алыми, как у вампира, а лицо опухло. Плакать красиво я никогда не умела. В голове я по-прежнему ничего не могла уложить, и больше всего на свете хотела попасть домой, к бабушке и тете. Хотела обнять их и братьев, и спросить: «Это ведь неправда?» А услышав подтверждение, снова жить прежней спокойной жизнью, где самой большой проблемой была сдача экзамена магистру Бейлсу. Но я знала, что все это в прошлом. Моя жизнь изменилась, да и я… Я тоже изменилась. Стала драконом. Нет, я всегда им была, только не знала этого. Совсем ничего о себе не знала.

Из своей спальни, где я горько плакала, обнимая подушку, я вышла лишь к ужину, потому что Лаура никак не могла оставить меня в покое. Она буквально силой заставила меня спуститься. Лаура так искренне переживала обо мне, что я не смогла ей отказать.

Когда мы шли через одну из гостиных в столовую, я заметила на стене портреты в богатых золоченых рамах — и среди них портрет молодой женщины, похожей на меня. Она сидела на периллах балкона, а позади нее было то самое незамерзающее зимой озеро, на которое выходили окна моей спальни.

Я сразу поняла, кто она. И остановилась, зачарованно на нее глядя.

— Это… — В горле стал ком.

— Да, это ваша мать, — грустно улыбнулась Лаура. — Портрет написан за несколько недель до… До ее гибели. Госпожа Ариадна редко позировала. Но каждый раз получалась на редкость прекрасной.

Я смотрела на ту, которая была моей матерью, во все глаза. Она была очень красивой. Тоненькая, словно прозрачная, с копной светлых волос,  мягкими чертами лица и выразительными зелеными глазами. Мы были очень похожи. Очень.

— Ваша милость, я хочу показать вам портреты и фотокарточки вашего отца и деда — в семейном архиве много чего осталось, — сказала Лаура. — Если вы желаете, конечно.

— Желаю! — воскликнула я.