Нежеланное путешествие в Сибирь

— Так, значит вы нигде не работаете, — повторил старший лейтенант, рассматривая мой паспорт. Я уточнил, что не работаю на постоянной работе, а подрабатываю временно.

— А вы где работаете? — спросил он Диму Плавинского.

— Я работал на телевидении, — ответил Дима; «работал» звучало довольно предательски, однако старшего лейтенанта это, по-видимому, не так уж интересовало.

— А вы где работаете? — сурово обратился он к американцам, словно ожидал, что и они нигде не работают. Но оказалось, что в отличие от нас с Димой оба работают, один в посольстве США, другой в журнале «Ньюсуик».

— И это ваши друзья! — с пафосом сказал мне оперативник, возвращая им документы. — Давно вы с ними связаны?

— Что значит связаны?! — сказал я. — Мы знакомы, а не связаны.

— А зачем они пришли к вам?

— Посмотреть картины.

— Да, мы пришли посмотреть картины, — в один голос сказали дипломат и корреспондент. Оба они были сильно напуганы и, видимо, боялись, что поедут отсюда уже не на Кутузовский проспект, а на Лубянку, хотя было неясно, в чем состоит их вина, ведь прийти к кому-то посмотреть коллекцию картин или даже взять интервью — это еще не преступление.

Все стены моей маленькой комнаты были завешаны картинами, многие картины стояли и лежали на шкафу и на полу.

— Это те картины, которые вы продаете иностранцам? — любезно спросил старший лейтенант.

— Я не продаю никаких картин, — ответил я.

— А что, они не могли посмотреть картины в другом месте? — уже грубее спросил он.

— Очевидно, их интересовала моя коллекция, — тут я решил несколько прихвастнуть и добавил: — в Москве всего несколько человек собирают современных художников, и я среди них хорошо известен.

Мое хвастовство не понравилось дружинникам. Один из них что-то неодобрительно пробормотал о картинах, кажется, что это не картины, а барахло. Другой иронически заметил, что, оказывается, не я один занимаюсь «подобными делами».

После этого старший лейтенант сказал американцам, что они могут ехать домой. Я вышел в коридор проводить их под присмотром одного из дружинников. Пока они с потерянными лицами пожимали мне на прощание руку, я испытывал крайнюю неловкость, так как думал, что, если не дипломат, то во всяком случае Коренгольд может заподозрить меня в том, что я провокатор, специально подстроивший это свидание.

— А теперь поедем с нами, — сказал старший лейтенант мне и Диме, когда американцы ушли.

— Есть у вас ордер на задержание? — спросил я.

Сначала меня не поняли, оперативникам показалось, что я спрашиваю, есть ли у них машина. Как потом выяснилось, была машина, почему-то замаскированная под грузовое такси. Когда же они поняли, что я спрашиваю про ордер, старший лейтенант даже удивился.

— Какой там ордер, — сказал он, — мы приглашаем просто поговорить.

— Без ордера я не поеду, — сказал я.

— Нет, поедешь.

— Тащите силой, если хотите, — сказал я, — иначе я не поеду.

— Собирайся и поезжай! — внезапно гаркнул капитан Киселев. До сих пор он играл роль молчаливого статиста, но мое упрямство возмутило его. — Ты что, не советский человек, раз не подчиняешься власти?!

— Почему же, я подчиняюсь советской власти, но не вам, — ответил я. Такой иезуитский ответ озадачил участкового.

— Поезжай, не то хуже будет. Поезжай, мы просто с тобой хотим поговорить по-хорошему, — так еще долго уговаривал меня и угрожал мне старший лейтенант, но я твердо решил не ехать. Не потому, что я считал это самым разумным (может быть, это было как раз неразумно), но просто из чувства противоречия и нежелания подчиняться.

Увидев, что я решительно не хочу ехать, старший лейтенант изменил тон.

— Хорошо, — сказал он, — тогда садитесь, вот вам бумага, и подробно напишите, что такого-то числа у вас были такие-то люди с такой-то целью, а затем явилась опергруппа.

— Этого я тоже не буду делать, — сказал я. — Единственное, что я могу написать, что такого-то числа ко мне явились капитан милиции, старший лейтенант угрозыска и двое дружинников с неизвестной мне целью.

— Ну, этого нам не нужно, — раздраженно сказал старший лейтенант. Теперь он занялся Димой Плавинским. У того не было документов, и старший лейтенант потребовал, чтобы я подтвердил, что это действительно Плавинский, Дмитрий Петрович. Я подтвердил. «В том случае, если это не так, вы понесете ответственность», — сказал озлобившийся старший лейтенант и пошел в соседнюю комнату к отцу, чтобы и тот подтвердил личность Димы. После этого он отпустил Плавинского и вновь принялся уговаривать меня и угрожать мне. Видимо, он надеялся, что, лишившись зрителя, я окажусь податливее. Но я стоял на своем. «Ну, мы с вами еще встретимся», — угрожающе сказал он и вышел. Остальные пошли за ним. Я тоже думал, что так или иначе мне не миновать встречи с ним, но ошибся: до сих пор мы еще не встретились. В дверях оба дружинника, или те, кто выдавал себя за дружинников, почему-то сказали: «Извините за беспокойство». Я извинил.

Глава вторая Я БЕГУ ИЗ ДОМА