Нежеланные часы

      Вайолет: Но только на несколько минут, это твое шоу. Я просто хочу убедиться, что ты не сожжешь свой дом вместе с ним.

      Зик: Отлично. Как насчет пятидесяти баксов?

      Вайолет: Я только что закатила глаза. Тебе не нужно платить, чтобы я зашла. Просто скажи мне свой адрес.

      Зик: 2110 Даунер

      Вайолет: Надеваю пальто. Увидимся через пять минут.

Вайолет снимает пальто, вешает его на спинку стула у двери и взбивает свои белокурые волосы. Как бы я ни старался не замечать ее фигуру, мои глаза ничего не могут с собой поделать: черные леггинсы, черная футболка, черные кроссовки.

Она стройная и миниатюрная, кулаки уперты в бедра.

— И где этот маленький парень?

Мои губы приоткрываются, и я хочу пошутить о маленьком парне, который у меня в штанах, но не хочу быть оскорбительным после всей этой истории с сиськами в батутном парке. Кроме того, мой сосед Оз — пошляк, а не я, и последнее, чего я хочу, это чтобы она ушла.

— Там. — Я указываю на гостиную. — Маленький засранец в отключке. Я не знал, что с ним делать.

— О, бедный малыш. Потребовалось всего восемь минут, чтобы добраться сюда! — Ее карие глаза сужаются. — Ты ведь не дал ему пива? — тихо шутит она, на цыпочках подходя к дивану.

Вайолет смотрит на Кайла, согнувшись в талии, ласково смотрит на громко храпящего Кайла, потом поднимает глаза на меня.

— Прости, что я сказала про пиво. Это была шутка.

— Я придурок, а не идиот, я понял шутку. Ты очень смешная. — Я засовываю руку в карман и застываю на ковре. — Ну и что? Оставить его здесь или как?

Вайолет оглядывается, закусив нижнюю губу. Ее глаза загораются.

— Почему бы нам не перенести его в твою спальню? Тогда он сможет нормально поспать. Не думаю, что ты хочешь, чтобы он проснулся, когда твои соседи придут домой. У него завтра занятия.

Хорошая идея.

— Ладно, хорошо. Я отнесу его в постель.

Это я могу сделать.

Я иду к дивану, обдумывая план, как его взять.

Сгибаю колени, подхватываю обмякшее, безжизненное тельце Кайла, поддерживаю его на руках. Я тягаю гантели больше, чем весит этот ребенок.

Вайолет огибает меня, молча спрашивая, какая комната моя, и я киваю головой на дверь в конце коридора справа.

— Вот эта, — говорю я одними губами.

Вайолет пробирается мимо, поворачивает ручку двери в мою комнату и тихонько толкает ее. Стоит на пороге, оглядывается.

Я застелил постель сегодня утром, поэтому она бросается вперед, стягивает черное покрывало, стаскивая достаточно низко, чтобы я смог уложить полностью одетого Кайла.

Мы стоим рядом и смотрим на него.

— Его ботинки, — говорит Вайолет, указывая на потертые теннисные туфли, пристегнутые к ногам парня. Затем она машет, что я должен их снять.

Я послушно опускаюсь на колени в изножье кровати, развязываю одну рваную теннисную туфлю, потом другую. Держа их на ладони своей массивной руки, я разглядываю их: серо-черные с красными шнурками, резина на подошве отслаивается от пластиковой основы. Шнурки порвались в нескольких местах, но были завязаны, а не заменены.

Пальцы обеих ног ободраны в дерьмо.

Его мама права, ребенку нужна новая обувь; это ужасно, у них нет никакой хорошей поддержки. Я не обращаю на них внимания и осторожно кладу под подоконник, чтобы Кайл не споткнулся, если проснется и встанет с постели.

За моей спиной Вайолет зажигает настольную лампу, ее зачарованные глаза блуждают по комнате. Она медленно идет к книжной полке, просматривая стопки романов о Великой депрессии и Американской истории. Моя коллекция фигурок «Игры престолов» и штурмовиков «Звездных воин». Кубик Рубик, который я иногда решаю в перерывах между занятиями. Винтажные модели Firebird и Mustang, которые я собрал прошлой зимой, когда все остальные отправились домой, чтобы повидаться с семьями на каникулах – они заняли у меня целый месяц. Я красил каждую деталь вручную, самостоятельно собирая каждую крошечную деталь.

Боже, какая это была заноза в заднице.

Вайолет оглядывается на меня через плечо, и на ее губах появляется загадочная улыбка, когда она проводит указательным пальцем по полке.

Я внутренне стону; Боже, все дерьмо на моей полке делает меня похожим на проклятого ботаника.

Она прекращает беглый осмотр, когда доходит до одной фотографии, фотографии, на которой я с родителями, снятой, когда мне было около шести, как раз тогда, когда их бизнес взорвался.

Мы стоим перед гаражом дома из красного кирпича, в котором мы тогда жили, который арендовали мои родители, и я держу руль нового велосипеда.

Это был мой первый велосипед, и я помню, как умолял маму сделать снимок. Несколько лет назад я откопал его в доме бабушки и дедушки и украл вместе с рамкой.

Не знаю почему.

Так глупо.