Нежеланный гость

По лесной чаще за стенами гостиницы с воем бродили дикие звери. Рев ветра сменился жалобными всхлипываниями. Небо на востоке начинало светлеть, но в отеле все еще было темно и тихо, как в могиле. Внезапно люстра мигнула и включилась, залив лобби светом. Оставшиеся в живых постояльцы заворочались и с удивлением подняли глаза. Послышалось жужжание и щелчки – отель возрождался к жизни. Вернулась электроэнергия.

Дэвид, всю ночь не смыкавший глаз, сразу же взглянул на Гвен. Девушка как будто спала. На ее бледном лице темнели черные ресницы. Она спокойно, размеренно дышала – по крайней мере, сейчас. Рядом с ней свернулась Лорен. Он перевел взгляд на моргающую от яркого света Беверли.

– Электричество включили, – с восторгом сказала она. – Слава тебе, Господи.

При звуке ее голоса Гвен пошевелилась и открыла глаза.

Лорен резко выпрямилась на диване.

– Аллилуйя, – сказала она.

Мэтью и Иэн заворочались под одеялами. Если этой ночью они и спали, то этого никто не заметил. Глаза скрючившегося в кресле Джеймса были открыты, и Дэвид затруднялся сказать, спал ли он вообще.

Внезапно Беверли испуганно вскрикнула, и все мгновенно повернулись к ней. Она не отводила глаз от мужа.

– Генри! – воскликнула она, с перекошенным от ужаса лицом тряся его руку.

Сомнений быть не могло – мужчина был мертв. Он лежал в кресле неподвижно, с закрытыми глазами, но приоткрытым ртом. В свете люстры его запрокинутое лицо сияло страшной бледностью.

– Генри! – снова всхлипнула Беверли, в панике тряся его все сильнее и сильнее.

Дэвид стремительно поднялся и подбежал к Генри, но помочь ему было уже нельзя. Беверли заходилась в истерике. Дэвид встретился взглядом с Гвен и увидел, как сильно она перепугана.

Джеймс медленно встал и, спотыкаясь, подошел к стойке регистрации. Глядя, как тот трясущейся рукой набирает номер, Дэвид невольно задержал дыхание. К его глубокому облегчению, телефон, похоже, заработал. Наконец-то.

– Нам нужна помощь, – срывающимся голосом проговорил Джеймс в трубку.

Воскресенье, 06:45

Сержант Маргарет Соренсен – коренастая женщина лет сорока с седеющими светлыми волосами – всегда была ранней пташкой. Когда раздался звонок из участка, она уже наслаждалась воскресным утренним кофе в своей любимой затрапезной фланелевой пижаме.

– Мэм, у нас инцидент в гостинице «Митчеллс», – голос лейтенанта Лахлана звучал неожиданно напряженно. Обычно он славился невозмутимостью и был особенно незаменим при организации общественных мероприятий.

– Что еще за инцидент? – отставив кружку, спросила она.

– Нам только что звонил владелец, Джеймс Харвуд. Говорит, убиты три человека, а может, и больше.

– Это что, розыгрыш? – недоверчиво спросила Соренсен.

– Не думаю, мэм.

Судя по голосу Лахлана, он явно верил, что вызов не ложный.

«Господи Боже», – в ужасе подумала она.

– Надо выезжать к ним, мэм. – Дыхание в трубке было быстрым и прерывистым.

– Кто на смене?

– Перес и Уилкокс. Мы подготовим снегоходы. Иначе туда сейчас не добраться.

– Я доложу шефу. Через десять минут буду у вас.

Хорошо, что она живет за углом от участка.

Воскресенье, 07:35

Сержант Соренсен гнала снегоход по длинной, извилистой подъездной аллее к гостинице «Митчеллс». Землю покрывала ледяная корка, но Соренсен не снижала скорости всю дорогу.

Тройное убийство. Такие преступления здесь редкость. У них в участке даже нет следователя. Пока из полиции штата Нью-Йорк кого-нибудь не пришлют, ей придется справляться самой. Когда она приехала в участок, лейтенант Лахлан более подробно ввел ее в курс дела, но имеющейся у них информации все равно было мало. Трое гостей и сын владельца погибли, а еще одна гостья пропала. Соренсен была потрясена. Что за чертовщина там творится? Она хорошо знала и сам отель, и семью его хозяина. Юный Бредли погиб… Просто в голове не укладывается. Когда они приближались к последнему повороту длинной аллеи, она почувствовала прилив адреналина.

Соренсен остановила снегоход на ломкой, блестящей ледяной корке перед отелем, потянулась за пистолетом и знаком приказала коллегам, паркующим снегоходы, сделать то же самое.

Поскальзываясь на льду, полицейские осторожно подошли ко главному входу. От холода дыхание превращалось в пар.

Заметив на льду у крыльца пятно крови, Соренсен молча показала на него коллегам, бесшумно поднялась по ступеням и заглянула в окно. Наконец, держа наготове пистолет, она дернула на себя входную дверь. Дверь легко подалась, и она шагнула в лобби. Бледные, кутающиеся в одеяла люди, жавшиеся к огню камина, обернулись к ней. «Эту минуту я никогда не забуду», – подумала Соренсен.

Она услышала, как позади нее в лобби входят трое приехавших с ней полицейских, и быстро осмотрелась, стараясь ничего не упустить. Растрепанные, изможденные люди, сидящие у камина, выглядели так, словно забыли, когда в последний раз спали. Словно пережили осаду. Заметив среди них Джеймса, оглушенного утратой единственного сына, она ощутила острый укол жалости. У огня ютились восемь человек. Нет, точнее, семь – присмотревшись, она увидела, что в одном из кресел лежит покойник.