Нежить

Улли Карпин скромно пристроился на краешке одного из гостевых стульев и рассматривал убранство. Модели древних парусников на специальных полочках на стенах, глобус Земли, прародины человечества, старинные фолианты в полке в углу. Часы, странные, с круглым циферблатом и позолочёнными стрелками и цифрами на фоне парусника. Оправа часов сделана из дерева в виде рулевого колеса с торчащими в разные стороны рукоятками. Хозяин кабинета до безумия любил море, частенько отдыхал там, имея свою яхту, а потому тематика убранства была соответствующей.

На боковой стене, совсем не в тему, не гармонируя с общей обстановкой кабинета, висела самая обычная кирка, которую врядли теперь можно где увидеть, разве что в музее. Едва Улли увидел её, по спине пробежала дрожь и он поёжился.

Дверь кабинета открылась неслышно, но Улли тут же вскочил и склонился в полупоклоне.

— Довольно Улли, довольно! Я же сказал, что не люблю этих поклонов! — пророкотал басом вошедший.

— Как скажете, хозяин, — спокойно отозвался Улли.

— И прекрати звать меня хозяином, мы же с тобой друзья!

— Как скажете, господин Мантойя, сэр.

Бивис Мантойя, грузный, весом под сто тридцать килограмм, человек, в светлом костюме, опустился в кресло, что стояло во главе стола. Кресло скрипнуло, принимая немалый вес. Мантойя открыл один из ящичков стола, достал сигару и приложив её к носу, вдохнул.

— Бла-бла-бла, Куба любовь моя-а! — протянул он бывший когда-то модным мотивчик. — Жаль что ты не куришь, Улли, а то смог бы оценить аромат табака. Представляешь, эти сигары делают вручную. При этом, люди, которые делают их по сорок штук в смену, зарабатывают лишь по десять кредитов в день. А сигары продаются по двести двадцать кредитов.

— Это же Куба, сэр, я всё это знаю не хуже вас, — покивал Улли Карпин. — Единственная планета, которая не признаёт законов Федерации и не имеет статуса самоопределившейся. На большинство товаров с этой планеты наложено эмбарго и на табачные изделия в том числе. Те сигары, что вы, сэр, курите, привезены нелегально. Ой! Извините.

Карпин поджал губы и втянул голову в плечи.

— Всё нормально, Улли, — Мантойя улыбнулся, отхватил специальными ножницами кончик сигары. — Расслабься. Ты же знаешь, что лишь благодаря контрабанде с Кубы мы можем позволить себе настоящий тростниковый сахар и отборный табак. Да и… сам понимаешь.

— Да-да, конечно, — Карпин согласно закивал, хотя давно уже не пробовал настоящего тростникового сахара, кстати тоже добытого и переработанного вручную, предпочитая ему свекольный. И ко всему прочему он не курил, так что запах и аромат табака был ему безразличен, а от вонючего табачного дыма у него всегда слезились глаза и першило в горле.

— Ну, хорошо, — выдыхая первую порцию дыма вверх сказал Мантойя и бросил в ящичек стола большой коробок с настоящими деревянными спичками. — Перейдём к делу.

— Да, сэр, к делу, — Карпин согласно кивнул, в горле начинало пощипывать.

— Ты, Улли, сегодня отправишься в небольшую командировку, — Бивис Мантойя открыл другой ящичек и вынул оттуда пухлый конверт. Брошенный на стол он проехал по полированной поверхности и остановился в аккурат напротив Улли. — Здесь указания и информация по объекту, который ты должен найти. Напряги все свои связи, пусть сливают тебе сведения, а ты… ну, не мне тебя учить. Деньги, на двух кредитках, прилагаются.

— Извините сэр, это касается неудачного дела которое вёл мистер Ролл? — спросил Карпин и тут же поджал губы и втянул голову.

— Да, Улли, угадал, — Мантойя, указал на Карпина пальцами с зажатой между ними сигарой. — И знаешь, потряси этих олухов на предмет информации. Пусть ещё раз перескажут тебе то, что рассказали моим парням из безопасности.

— Могу ли я быть свободным в подборе кадров?

— О, с этим не стесняйся, — Мантойя одобрительно махнул рукой. — Бери кого нужно, только не таких бестолочей как этот Терников. Хотя он и был близко к цели, уже можно сказать держал в руках, но… В общем «кард бланш» тебе, действуй! Всё, вперёд, я тебя больше не задерживаю. Если что-то срочное, ты знаешь как со мной связаться. Свободен!

— Да, хозяин! — Улли вскочил и поклонившись засеменил к двери.

Дверь ещё не успела закрыться, а Мантойя набрал в грудь воздуха, чтобы в очередной раз отругать помощника. Но дверь уже закрылась, Бивис, как бы в отчаянии, махнул рукой.

— Хм, вот ведь привычка! Хотя, с другой стороны, приятно. Меня кроме Улли никто так не называет. А Улли только один и остался из старой команды! Я да Улли.

Мантойя затянулся сигарой, а потом стал выпускать в потолок кольца табачного дыма. Глядя как закручиваются сизые колечки, Бивис Мантойя на минуту погрузился в воспоминания. Он, маленький, в замызганной одежонке, с закатанными до колен штанами, рубит тростник. Рубит и складывает его в аккуратные кучки, что увязывают женщины в снопы.