Неживой - том 2 (СИ)

Фехтовальная школа «Рапира» — обучение любым техникам боя с использованием любого оружия, от турецкого палаша и до французской шпаги — так писали в рекламе. Но учиться Алекс не собирался, ему нужен был зал и, собственно, сами рапиры.

* * *

— Полегче, полегче! — в который раз получая чувствительный укол в грудь, а рапира, весом чуть меньше полутора килограмм, пусть и тренировочная, затупленная, хорошо если оставляла лишь синяк, а то и вовсе могла ребро сломать. Поэтомупостоянно пропускающий удары Алекс еле сдерживался, чтобы не заматериться во весь голос. Ему, привыкшему за сотни лет совсем к другим пропорциям тела, приходилось едва не полностью пересматривать привычную тактику, но даже учтя все, — на его взгляд, — нюансы, всё равно в итоге в грудь упирался кончик клинка японца.

— Да что я не так делаю-то? — психанул он, ломая об колено уже вторую шпагу.

Не боясь проиграть, — внутренне он был готов к этому, — Алекс понимал, что сам себя загнал в ловушку, и от того, каким окажется результат дуэли, очень многое зависит. Ведь ни для кого не секрет, что не соверши ты того, чего ждёт от тебя общество, рискуешь быть попросту выкинутым оттуда. И тогда можешь хоть на голове ходить, хоть на луну лететь — ты никому не интересен.

Первый экзамен он сдал, когда зарубил пьяньчугу полицейского, в высшем свете его поступок, конечно, осудили, внешне, но внутренне аристократы и дворяне были довольны тем, как он поступил. Не без исключений, разумеется. И вот теперь, по собственной глупости, он рисковал пустить всё псу под хвост. Мало того, что не сразу отреагировал на оскорбление, чем уже навёл на себя подозрение в трусости— мол, только со смердами такой смелый, так ещё и оружие выбрал для «дуэли понарошку». Ведь рапира, формально, считается колюще-рубящим оружием, имея уплощённый клинок и заточенное, где-то на двадцать пять сантиметров, остриё. Но рубить ей достаточно сложно, во всяком случае так, чтобы гарантированно вывести противника из строя: сдвинутый к эфесу центр тяжести превращает это занятие в нечто бестолковое, хотя и очень эффектно выглядящее. Поэтому на рапирах, до первой крови, естественно, обычно дерутся, когда отказаться от дуэли нельзя, а по-настоящему драться страшно.

Ведь этот клинок идеальное оружие, если хочешь разыграть поединок, окончив его лёгким ударом по руке или ноге оппонента. Вот и сложился стереотип: выбрал рапируи не дерёшься до смерти — хитришь или трусишь.

А как драться до смерти, если он не только сам ни разу не достал японца, но и пропустил уже кучу «смертельных» уколов?

— Вы слишком напряжены, господин… Неуверенны. Просто отбросьте все ненужные мысли, ничего, кроме искры на кончике лезвия…

Алекс присмотрелся к рапире, но никаких искр не обнаружил — обычный серый металл.

— Пусть работают инстинкты, мысли прочь, тело само всё сделает, главное — заметить искру…

— Легко сказать, искру… — пробурчал Алекс и, высоко подкинув рапиру, не глядя поймал её, затем, перехватив другой рукой, неосознанно, так, чтобы действие происходило без одобрения мозга, резко атаковал японца и, — о чудо, — уже на третьем выпаде пробил казавшуюся непробиваемой защиту.

Дальше всё пошло куда как легче; не сказать, чтобы Алекс каждый раз успевал реагировать на молниеносные атаки шиноби, но как минимум половину уже отбивал, а пару раз умудрился и сам нанести коварный, неотразимый удар в пузо вёрткому японцу.

— Уже лучше, господин, можно переходить на новый уровень, — потирая живот, поклонился Коба и атаковал с такой нереальной скоростью, что, отступая под градом ударов, князь едва успевал подставлять клинок, попросту не успевая осознавать своих действий.

Бомба

«Вот ведь как бывает», — думал Алекс, глядя на пролетающие за окном берёзы. Отреагируй он сразу на оскорбление вызовом на дуэль, и выбор условий и оружия остался бы за Разумовским, и не было бы всего этого нагромождения, а сейчас получалось, что либо он выведет обидчика из строя, желательно, не убивая его, и снимет с себя подозрения общества, либо наоборот, и тогда ему будет уже в принципе всё равно.

Хотя в то, что проиграет, Алекс не верил, проведя несколько часов в тренировочном зале против шиноби, он наконец смог почувствовать «тело» и сейчас вплотную подобрался к своему обычному уровню, восстанавливая пошатнувшуюся уверенность.

— Далеко ещё? — очнувшись от беспокойных мыслей, спросил он японца.

Тот покосился на панель навигатора и, секунду подумав, ответил, по-русски, но с сильнейшим акцентом.

— Почти га мести.

— Может всё же не будешь язык ломать? — сморщился князь. — Говори по-японски…

— Нет, гасадын, мне нада учитца, — сурово отрезал шиноби.

Понимая, что японец прав: язык страны, в которой собираешься надолго задержаться, знать нужно, но постоянное додумывание, что именно хотел сказать престарелый ниндзя, слегка подбешивало.

* * *