Нежизнеспособный

– Как жаль, Вить, тебе, вероятно, ещё дружить и дружить, что бы увидеть то, что видел я~ – с довольной улыбкой Ний вышел из кухни собираться, для похода в магазин за своим любимым вином, что так не во время закончилось. Гость вот-вот отключится и они смогут остаться с его лучшим другом наедине.

Дело это впервые выяснилось ещё пару лет назад. Кирей пришёл домой ужасно подавленным. На все расспросы лишь неумело отвирался, а Ний, что крайне не любил слышать ложь от дорогих людей, уже извёлся в голове от любопытства за случившееся. Но больше его конечно волновало то, как помочь своему ангелочку.

Художник, будучи редкостным смельчаком подловил друга на кухне наиизощрённейшим способом.

– Кирей, давай по чайку? Чайник скоро вскипит – блондин потянул друга за собой.

– Угу, спасибо.

– Тебя опять обидели? Напортачил с чем? Ам… точно! Знаю. Ты взялся за работу, с которой не можешь справиться? Кому в этот раз жизнь налаживаешь?

– Ты уже говорил это час назад – вяло пробурчал юноша в ответ.

– Да? Правда? Просто думаю, может ты меня не слушаешь, стоит повторить – Ний состроил настолько дурашливую, но при всём естественную рожицу, насколько только позволяла его артистичная мимика – ты, конечно, что-то отвечал, но это было так невнятно, я ничего не разобрал. Скажи погромче в этот раз. А точно-точно, ты не очень хорош в громкой речи, скажи мне на ушко~.

– Ний это не смешно.

– Знаю! Ты хотел признаться Суиин, но не хватило духу? Потренируйся на мне! Я слышал такое помогает привыкнуть говорить слова любви.

– Я?! О чём ты? – наконец пробило на эмоции Кирея – я бы никогда не признался, и тренировать признание на ком-то… как можно? Такие слова третьим лицам не говорят.

– Да, в этом ты прав. Но ведь и поцелуи сначала на помидорах тренируют.

– На помидорах?

– Ну можно на персиках.

– В смысле тренируют?

От последнего вопроса Ний впал в ступор, он уже выставил сладости: конфеты и пряники и теперь, потупившись на приятеля, облокотился на край стола и, глядя прямо в глаза брюнету, сдерживая всеми силами смех в области шеи, спросил: «Кирей ты до двадцати двух лет никогда не пытался целоваться?».

– Нет – розовея щеками и пряча лицо от смущения, выпустил парень. И то была чистая правда, что он, не имея прежде романтических отношений, задумывался о том какого это – поцеловать человека, но, стыдясь даже самой этой мысли, он прерывал своё любопытство. «Не могу представлять поцелуя с понравившейся девушкой. Если я ей не нравлюсь? Ей было бы неприятно, узнай она мои мысли. А представлять поцелуй с кем-то другим не могу, это же сродни измене» – думал он.

– Ну-у как всё запущенно… – блондин переместился к кухонной тумбе и снова осмотрел, анализируя ситуацию, друга – всё ещё недостаточно – пропустил Ний сквозь зубы и, пользуясь эффектом неожиданности, потянул привыкшего поддаваться Кирея и поцеловал невесомо.

Но и этого ему показалось недостаточно, что бы дорогой друг сбросил стену холода и желания разобраться с болью самому, а вообще просто чтобы потерял осмотрительность от пережитого стресса, так что Ний начал затягивать поцелуй. Он вцепился в рубашку товарища, а позже сменил приоритет и перехватил руки, да бы не дать жертве отбиться от себя. Вьющиеся длинные пряди щекотали шею, но «Нельзя дать Кирею сбежать, он точно простит мне шалость. Только бы заставить его потерять бдительность» – думалось Нию, и он уже пустил язык за пределы допустимой территории и, подавляя всякие нелепые потуги выгнать незваного гостя, он самодовольно и эгоистично диктовал ритм и такт поцелуя, буквально не давая вздохнуть жертве… это длилось около трёх минут и, когда раздался щелчок электрического чайника, наглец приоткрыл один глаз полюбоваться своим вдохновением зажатым в такой смущающей ситуации.

Ниум словно только проснувшись осознал, что его действиям не оказывалось сопротивления почти с самого начала, с тех пор, как он проник языком в рот друга. И сейчас Кирей словно был подменён пришельцами. Разорвав поцелуй, Ниум даже испугался юноша напротив него точно, как Кирей выглядел и точно, как Кирей смущался и даже точно, как Кирей… нет всё же прочее было точно не как у Кирея.

Тяжело дыша, брюнет прикрывал устало, как по утру после сна глаза. Его каряя радужка помутнела и стала точно чёрной. Он не отпускал ладоней друга и не отрывал взгляда от ключицы друга. Парень выждал молча секунду и припал к шее Ниума, а ещё спустя мгновение укусил. Не слишком больно, но так, что след должен остаться, а после ещё раз и ещё. Больно выстроив островки от уха до плеча, он принялся зализывать оставленные ушибы.

Ниум в это время тихонько выл от дискомфорта, но сохраняя полное самообладание и ясность ума, совсем не сердился. Он догадывался, что происходит и, поднеся руку брюнета запястьем к своим губам, поцеловал и повторив ещё пару раз заглянул в глаза другу, всё такие же мутные глаза.

– Чувствуешь? Сделай, что бы я испытал то же самое. Понял?