Нежна и опасна

Я чувствовала себя странно, словно я была не я, а Молчанов — не Молчанов. Все наши недомолвки и намеки, разговоры и противостояние, постепенно переросшее в сотрудничество, — все отодвинулось и растворилось в ночи. Мне казалось, мы познакомились только что, и вот сидим теперь и болтаем о всяких глупых вещах. И ничто над нами не довлеет: никаких невест и женихов, никаких обязанностей, долгов и обещаний, никаких свадеб. Просто два человека. Мужчина и женщина.

Он взял меня за руку. Мое сердце застучало. Я понимала, что мы дурачимся, и он никогда не перейдет ту грань, которую сам же и установил. И я тоже не перейду, потому что в нескольких метрах от нас спят Кирилл и Маша. И Олег. Но сердце все равно забилось о ребра.

Молчанов нащупал на моей руке кольцо и словно в шутку перевернул его камнем к ладони.

— Аня, ты счастлива? — спросил он.

— Из-за этого? — я вернула кольцо в исходное положение и полюбовалась игрой бриллианта в свете луны.

— Из-за всего.

Я подумала и ответила честно:

— Я думаю, что поступаю правильно. А ты? Ты счастлив?

— Нет, я несчастен, но я тоже уверен, что поступаю правильно.

Мы посмотрели друг на друга и начали смеяться — сначала сдавленно, потом все громче и громче, до всхлипываний и похрюкиваний. А потом мы пошли на кухню и накинулись на марципановые сердечки. Зря Маша их не убрала. А потом мы обменялись пожеланиями доброй ночи и разошлись по своим спальням, хотя мне казалось, что есть в этом что-то нелогичное.

45. Тихий океан и тихий поцелуй

В эту ночь я выспалась лучше, чем за все предыдущие, но утром наш разговор всплыл у меня в мозгу реплика за репликой, и я уже не могла выкинуть его из головы. Молчанов несчастен? Этот прекрасный мужчина, лучший из всех кого я знала, — несчастен? Хуже того, он смирился с ситуацией и был уверен, что поступает правильно.

Что же делало его несчастным? Он скоро женится на любимой женщине, у него родится долгожданный ребенок, у него есть все, что нужно для счастья: деньги, здоровье, семья, друзья.

Но в ушах стояли его слова «я несчастен», и я верила ему. Не стал бы он мне врать в ту минуту. Из всех наших разговоров вчерашний был самым искренним и дружеским.

Маша на кухне собирала корзинку с едой:

— Мы едем в Сан-Диего, ты не забыла? Ребята хотят покататься, а мы устроим пикничок на пляже, ты не против?

— Я всегда за, — ответила я, понятия не имея, что это за Сан-Диего. — Сейчас надену купальник и возьму полотенце.

— Не стоит, они тебе не пригодятся, — засмеялась Маша.

Мы погрузились впятером в Машин джип и понеслись по широкому хайвею на юг. За рулем сидел Молчанов, а Маша уселась рядом со мной. В пути она рассказывала о том, что Сан-Диего — первый город на западном побережье, основанный переселенцами. Когда-то он входил в состав Мексики, а после войны был присоединен к США вместе с Калифорнией, но до сих пор испано-мексиканская культура…

— Маша, — перебила я ее. — Ты любишь эти места, да?

— Обожаю. Первый раз я приехала в Лос-Анджелес, когда мне было двенадцать лет. Я даже ходила в местную школу, выучила язык.

— А почему ты не осталась тут навсегда?

— Не хотела расставаться с Кириллом, а он был против переезда, — сказала она шутливо. Кирилл хмыкнул и закатил глаза.

* * *

Не заезжая в город, Молчанов съехал с хайвея, потом еще несколько раз повернул и мы подъехали прямо к океану. Пляж оказался небольшим и пустынным. Его окружали скалы, поросшие кривыми кустами и опутанные корнями, а из песка тут и там торчали огромные валуны. Пока мужчины выгружали доски, змеев и костюмы, мы с Машей устроились на гладком длинном камне, который возвышался словно плато. Повсюду валялись охапки бурых водорослей. Пенные волны накатывали на них, переворачивали и уносили с собой. Громко шумел океан — шум Балтийского моря по сравнению с этим мощным ревом казался тихим плесканием.

Я поняла, почему Маша сказала, что купальник мне не пригодится. Вдоль берега дул сильный холодный ветер. Метровые волны отбивали всякую охоту лезть в воду.

Мои розовые волосы разлетались и били по лицу, и я перевязала их резинкой. В любом случае, раз уж я здесь, на берегу Тихого Океана, глупо будет не намочить хотя бы ноги. Я спрыгнула с камня и сняла босоножки. Ступила на мокрый песок и сделала три шага вперед. Накатила волна — настолько холодная, что я не удержалась и вскрикнула. Вода все прибывала и прибывала, словно эта волна была бесконечной. Она достала мне до колен, и я растерянно подхватила подол платья.

— Аня, стой на месте! — сквозь вой ветра я услышала крик Молчанова.