Нежная душа

Это ремарка автора. «Пауза» – пишет Чехов. Лопахин молчит, ждет небось криков «ура». «Раневская угнетена», – пишет Чехов. Но Лопахин не заметил или решил, что она еще не поняла, как все прекрасно складывается. Сейчас он ей объяснит.

ЛОПАХИН. Я купил! Погодите, господа, сделайте милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу… (Смеется.) Пришли мы на торги, там уже Дериганов. У Леонида Андреича было только пятнадцать тысяч, а Дери-ганов сверх долга сразу надавал тридцать. Вижу, дело такое, я схватился с ним, надавал сорок. Он сорок пять. Я пятьдесят пять. Он, значит, по пяти надбавляет, я по десяти… Ну, кончилось. Сверх долга я надавал девяносто, осталось за мной. Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется <…> Я купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. (Поднимает ключи, ласково улыбаясь.) Ну, да все равно.

Прервем его монолог. Вот то место, где он понял ее состояние.

…В «Трех сестрах», где старшая осталась в девах, средняя не любит и не уважает мужа, у младшей убит жених, а у доброго доктора больная умерла по его вине, и он ушел в запой, – в пьесе этой двадцать с лишним раз персонажи произносят «все равно»… Хороший писатель старается даже дважды не повторить одно выражение. А если десятки – значит, это не случайно. Эта фраза у Чехова означает отказ от борьбы. Лягушка больше не хочет барахтаться.

Вот и Лопахин… – не может счастливый человек в высшей стадии восторга сказать «ну, да все равно». Это он наконец увидел, что она угнетена. И понял: не купил. Да он и прежде не верил мечте, боялся, что это иллюзия, самообольщение; и вот убедился. Ну а раз так – вырублю и сожгу.

ЛОПАХИН. Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь… Музыка, играй!

Пошлость? Я вам покажу пошлость!

Он и дом забьет, и сад вырубит. Но если прекраснее этого имения нет на свете – зачем ломать дом? зачем рубить сад? зачем уничтожать прекрасное и – своё?

***

Когда догадался про Лопахина (про нежную душу), подтверждение нашлось немедленно – у самого главного, у непререкаемого авторитета.

Если бы Чехов писал хищника, жлоба, то не предназначал бы роль Станиславскому – утонченному барину, мягкому, вальяжному красавцу.

ПЕТЯ. У тебя тонкие, нежные пальцы, как у артиста. У тебя тонкая, нежная душа!

Это о Лопахине не Петя говорит. Это Чехов. Ибо писал роль, мысленно видя Станиславского; писал на Станиславского; изо всех сил уговаривал его сыграть и очень огорчался, что Станиславский взял роль Гаева.

Возможно, Станиславский (в миру – купец Алексеев, мануфактурщик) просто постеснялся, побоялся выходить перед публикой в роли купца – слишком автобиографично было бы, слишком откровенно.

ЧЕXОВ – ОЛЬГЕ КНИППЕР 14 октября 1903. Ялта Итак, пьеса послана… Лопахин – Станиславский.

ЧЕXОВ – ОЛЬГЕ КНИППЕР

28 октября 1903. Ялта

Купца должен играть только Конст. Серг. (Станиславский. —А.М.). Ведь это не купец в пошлом смысле этого слова, надо сие понимать.

ЧЕХОВ – ОЛЬГЕ КНИППЕР 30 октября 1903. Ялта

Роль Лопахина центральная. Если она не удастся, то, значит, и пьеса вся провалится. Лопахина надо играть не крикуну; не надо, чтобы это непременно был купец. Это мягкий человек.

***

Все толкают его взять Варю. И Варя согласна. И Петя дразнит Варю «мадам Лопахина». И всё решено. Их сводят, оставляют наедине… Но снова и снова он не делает предложения. Обещает, но не делает.

Он хочет Раневскую. Он для Раневской готов на все. Она открытым текстом предлагает ему Варю.

РАНЕВСКАЯ. Ермолай Алексеич, я мечтала выдать ее за вас, да и по всему видно было, что вы женитесь. Она вас любит, вам она по душе, почему это вы точно сторонитесь друг друга. Не понимаю!

ЛОПАХИН. Я сам тоже не понимаю, признаться. Как-то странно все… Если есть еще время, то я хоть сейчас готов… Покончим сразу – и баста, а без вас я, чувствую, не сделаю предложения.

Покончим сразу – так в омут или на плаху.

РАНЕВСКАЯ. И превосходно. Ведь одна минута нужна только. Я сейчас позову… (В дверь.) Варя, оставь все, поди сюда. Иди! (Уходит.)

ЛОПАХИН (один). Да…

Пауза. Входит Варя, долго осматривает вещи. ЛОПАХИН. Что вы ищете? ВАРЯ. Сама уложила и не помню. Пауза.

ЛОПАХИН. Вы куда же теперь, Варвара Михайловна? ВАРЯ. Я? К Рагулиным… в экономки… ЛОПАХИН. Вот и кончилась жизнь в этом доме… ВАРЯ (оглядывая вещи). Где же это… Или, может, я в сундук уложила… Да, жизнь в этом доме кончилась…

ЛОПАХИН. В прошлом году об эту пору уже снег шел, если припомните, а теперь тихо, солнечно. Только что вот холодно… Градуса три мороза.

Звучит как издевка. Позвал объясняться, поманил и – о погоде. Варя поняла.

ВАРЯ. Я не поглядела. (Пауза.) Да и разбит у нас градусник…

Пауза. Голос в дверь со двора: «Ермолай Алексеич!..»

ЛОПАХИН (точно давно ждал этого зова). Сию минуту! (Быстро уходит.)

Варя, сидя на полу, положив голову на узел с платьем, тихо рыдает.