Нежная и очень грешная, или Сколько волка ни люби

– У Бориса Ивановича и Кирилла Юрьевича было одно на двоих любимое хобби: рыбу удить. – Светлана села напротив меня. – Примерно раз в месяц они выбирались в пригород, там у них какое-то особое местечко было. Вчера Прохоренко решил туда один съездить. Друга помянуть, наверное. Вот, съездил, – мрачно подытожила повариха. – Лариса Константиновна звонила мужу вечером, часов в двенадцать, дома какую-то вещь не могла найти. Он не ответил. Потом звонила утром и в полдень. Опять длинные гудки. Забеспокоилась, решила послать людей. А люди эти труп нашли, с дыркой во лбу.

– Какой ужас! – прошептала я. Пирожок встал у меня поперек горла.

– Это еще не самое интересное, – хитро прищурилась Жанна, и я в ту же секунду вспомнила противного Курчакова. Не хватало еще от подруг слышать любимое выражение мерзкого типа – пуля, убившая Прохоренко, выпущена из того же пистолета, из которого убили нашего хозяина. Так сказала Лариса Константиновна. А ей менты доложили.

– Либо это совпадение, – предположила Светлана, возясь со следующей порцией пирожков, – либо их убил один и тот же человек. Так в полиции сказали.

Я отставила молоко. Что-то аппетит пропал.

– Гляди, Светк, я вот такие духи хочу. – Жанна ткнула пальцем в рекламу на журнальной странице.

– Светлана Терентьевна, надеюсь, вы мясо брали не на базаре? – на кухне появилась Галина Матвеевна, как обычно, в темном костюме и с пучком на затылке.

– Нет, что вы! – чуть ли не перекрестилась повариха. – В супермаркете, мы со Славой этот магазин три часа искали, по вашему же приказу.

– Хорошо, – строго кивнула завхоз и удалилась.

– О господи, – вздохнула Света и вернулась к своему занятию.

Я задумалась. Все это очень странно. Насколько я помню, Борис Иванович говорил, что осознает всю опасность, с ним всегда телохранители, да и сам Прохоренко носит оружие.

Как же получилось, что Бориса Ивановича застрелили в месте, о котором почти никто не знает? Кирилл Юрьевич, возможно, был единственным, кто знал дорогу к таинственному водоему… Прохоренко либо не успел воспользоваться своим пистолетом, потому что не заметил убийцу, либо… и не собирался стрелять, потому что это был кто-то из своих.

Что-то я совсем запуталась. Нужно съездить к этой Ларисе Константиновне. Представлюсь журналистом или опять работником полиции, да кем угодно! Главное – узнать, кто еще знал о месте, где Кирилл и Борис любили половить рыбку и побеседовать по душам.

– Жанна, а ты не в курсе, хозяин, кроме Прохоренко, брал на рыбалку кого-нибудь еще?

– Не знаю, – бросила горничная, читавшая статью «Идеальные бедра за 20 дней», – вроде нет. Ну, кроме Артема Юрьевича, конечно.

– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарила я Светлану и направилась к Лисе. Нужно утешить девочку. Бедный ребенок. Может быть, у нее шок, и она сейчас рыдает в своей комнате, уткнувшись в подушку. Борис Иванович не был родным дочери Кирилла по крови, но ему уж точно было не все равно, что творится с Лисой. И мне кажется, она это чувствовала.

Я медленно шла через гостиную. Мой взгляд упал на этажерку с фотографиями, я остановилась, а потом приблизилась к снимкам. Сначала Артем, потом Кирилл, а затем Борис… Все трое руководили фирмой «Комфорт».

Я взяла фотографию Артема, где он сидит на кожаном кресле и довольно курит сигару. Младший Ионов погиб не от пули, а от ожогов. А возможно ли, что в него вначале выстрелили, а потом подожгли бездыханное тело?

Артема хоронили в закрытом гробу, как сказал Слава. Парня опознали по именным часам и другим личным вещам, но была ли проведена экспертиза? Хорошо бы это выяснить. Если я права (а мне хочется верить, что это так), то первым в цепочке убитых был не Кирилл, а его младший брат. Что одновременно и затрудняет, и облегчает мое расследование. Честно говоря, ниточек у меня немного. Осталась Лариса Константиновна Прохоренко.

Я поставила на место снимок Артема и поднялась к своей подопечной.

– Лиса, – постучавшись, позвала я и открыла дверь.

Девочка носилась по комнате, как смерч по побережью Калифорнии.

– А, привет, – она наконец заметила меня, – я тут одеваюсь… Ну, для клуба.

Я в недоумении присела на кровать. Неужели Жанна права и Лиса на самом деле бесчувственная и безразличная ко всему? Даже к смерти лучшего друга отца…

– Как тебе прикид? – Лиса покрутилась передо мной, как перед зеркалом. Она надела только что купленные джинсы со шнуровкой, ярко-желтый топ и кожаные башмаки на толстой платформе.

– Мило, – изумленно ответила я, не представляя, как в таком наряде вообще можно появляться на людях. Наверно, я совсем отстала от жизни.

– Мне только еще нужно немного подкраситься, – тихо сказала девочка и присела напротив зеркала. Я подошла поближе и увидела мелкие слезинки, стекающие по ее лицу. Все понятно.

– Лиса, тебе не обязательно скрывать слезы, – мягко сказала я.

– Папа говорил: если люди увидят мои слезы, они подумают, что я слабая, – дрожащим голосом произнесла она и украдкой вытерла щеку, – а я сильная. Очень сильная. Я никогда не плачу. Ни перед кем.

Я обняла девочку.