Нежная мятежница

Но Рослин уже не могла до конца воспринимать смысл этих, да и любых других слов. Огонь страсти, разожженный мужем, поглощал все мысли и чувства. Не прошли бесследно сладостные минуты и для самого Энтони. Волевые усилия, которыми он сдерживал себя, были на пределе возможностей. Плоть требовала действия. Без какого-либо предупреждения он немного отодвинул ее вперед, слегка приподнял и, заняв нужную позу, резко опустил опять вниз. Она тихонько вскрикнула, инстинктивно ища его руками, и, наконец, обняла за голову. И хрипловатый полустон-полукрик, и движение рук действовали как живительный бальзам. Теперь вся верхняя часть ее тела лежала у него на груди. Он не шевелился, стараясь ощутить каждый дюйм ее бархатной кожи.

Энтони позволил ей и себе этот краткий миг удовольствия, прежде чем напомнить о ее проклятом условии. О, с каким наслаждением он покрыл бы сейчас Рослин поцелуями, показал бы, каким нежным может быть страстно любящий мужчина. Но нет. О Сегодняшнем свидании она должна вспоминать не с удовольствием, а с раздражением. Ей необходимо понять, что означает требовать от мужа только зачатия ребенка, отказывая в любви.

Он развел обнимавшие его руки и положил их на ручки шезлонга, наклонился, вынуждая Рослин выпрямиться, и, вновь резко откинувшись назад, отстранился от нее. Лишь несколько прядей длинных волос продолжали касаться его живота. Она оглянулась. В глазах застыл немой вопрос. Чего она ожидает, он понимал. Рослин думает, что он намерен продолжить любовную игру, но сама не знает, как должна вести себя. Она ждет, что он опять начнет первым и подскажет, что ей нужно делать.

— Ты пришла затем, чтобы воспользоваться моим телом, — произнес он, медленно и четко выговаривая каждое слово. — Та моя часть, которая требуется для твоей цели, уже в тебе. Теперь шевелись сама, делай так, как будто скачешь на коне.

Глаза женщины расширились.

— Делай то, что тебе говорят, дорогая! — пресек он готовое сорваться с ее губ возражение.

Рослин отвернулась, пряча залитое краской лицо. Но ни смущение, ни раздражение не вытеснили то знакомое ей уже ощущение приятной наполненности, которое, она чувствовала внутри себя. Недоставало только движений. И коль он не собирается делать их…

Она выполнила то, что было приказано. Сначала робко и неуверенно, а потом быстрее, входя в ритм. Оказалось, это так легко, так приятно! Тем более что сейчас все зависело от нее. Она могла в поисках большего наслаждения раскачиваться вперед и назад, могла слегка приподнять свое тело и опустить, то резко, то совсем медленно нанизывая его на Энтони. Царствовали ее капризы. Она сама контролировала ситуацию. По крайней мере до тех пор пока он не попытался как-то на нее повлиять.

А Энтони и в самом деле мало что мог предпринять. Рослин оказалась слишком способной ученицей. Сама природа направляла ее, и делала она именно то, что нужно, и наилучшим образом. И, проклятие, он уже понимал, что не сможет, несмотря на весь свой опыт, ждать того момента, когда жена достигнет высшей точки наслаждения. Нечего было, черт побери, возиться так долго. Надо было оставить с неудовлетворенным желанием ее. В конце концов, зачать ребенка женщина может, и не испытав наслаждения. Но он не смог так поступить с Рослин, заслуживала она того или нет.

Энтони приподнялся, обнимая ее одной рукой за талию так, чтобы она прекратила свои телодвижения. Пальцы другой, раздвинув плоть, которая так жаждала его, нащупали маленькую шишечку. Легкими быстрыми движениями пальцев вокруг этого источника наслаждений женщины он ускорил развязку, предоставив ей дальше действовать прежним образом. Вновь ощутив свободу, ее тело задергалось еще сильнее и быстрее. Через считанные секунды пик акта любви был достигнут обоими одновременно.

Рослин обессиленно упала на него и затихла, блаженно расслабившись. Он разрешил ей испытать это удовольствие и позволил себе подержать в объятиях такую нежную и необыкновенно дорогую сейчас жену. Но дал он волю чувствам всего на какие-то мгновения, затем резко сел и поставил Рослин на ноги.

— Иди в кровать… В мою кровать. Пока не убедишься, что беременна, будешь спать здесь.

Рослин вздрогнула. Тон голоса был невозможно холодным. Она обернулась. Мягкое выражение лица мужа, теплая поволока на его синих глазах говорили, что скорее всего ее обманули собственные уши. Но эта надежда прожила не более мгновения. Энтони резко повернулся в сторону, как бы выбрасывая ее из головы, и принялся спокойно застегивать свои брюки. Боже! Только сейчас она поняла, что он их так и не снимал. Да и халат все это время оставался на нем. И ее ночная рубашка — на ней. Слезы заблестели в глазах женщины. Лицо заметившего их мужчины исказилось гневом.

— Прекрати немедленно, — прорычал Энтони, — а то я выполню и свое обещание насчет порки! Ты получила в точности то, за чем пришла сюда.

— Неправда! — закричала Рослин.

— Неправда? Ты ожидала от меня большего тепла, когда разрабатывала свой холодный план?