Нежная ночь Ривьеры

– Неужели моя схема неправильная? – прищурилась Машка. – Я читала, как у «Розовых пантер» все устроено. Работают по трое. Одна – соблазнительница. Выясняет все детали. Второй – жеребенок. Тот, кто крадет. Третий – укрыватель, тот, кому товар сразу перекидывают, и он сбегает с драгоценностями. Твой Борис – явный жеребенок. Лиза, выходит, соблазнительница, а жиголо Лоренцо – укрыватель? Кто же тогда Поль? Ерунда какая-то…

– Маша. Нам самим неплохо бы где-то укрыться, – с раздражением вернула я Машку на землю. Мысль о том, что Борис работает вместе с соблазнительницей Лизой, почему-то больно кольнула в сердце. – Едем в отель, заберем документы и улетим домой первым же рейсом, – продолжила я.

– Нет, возвращаться сегодня в отель – плохая идея.

– Тогда позвоним полицейскому комиссару.

– И что? Попросим снять отпечатки пальцев с твоих волос – этот Розовый пантер, кажется, тебя погладил? – съехидничала Машка.

Я поняла: то, что похититель выбрал не ее, теперь незаживающая Машкина рана. А подруга виновато добавила:

– Ты же не хочешь лишить меня Пулитцеровской премии? За раскрытие тайны «Розовой пантеры» могут дать. Кстати! Не заговорил ли Длинный?

Машка схватилась за телефон. Она была неисправима.

– О! Девчонки! Вы где? – заверещала в мобиле Катя.

– В ресторане.

– Вас выпустили?!

– Нет, вывели погулять в кандалах. Катя, не тупи! Как там Длинный?

– Немного лучше. Мы его только что проведали. Но пока в бессознанке. Может, еще и оклемается.

– Сама-то ты сейчас где?

– Заскочила к Мари. Хочу оставить здесь Буника.

– Пришли мне ее адрес.

– Зачем?

– Катя, просто пришли ее адрес и дождись нас.

– Но… Не надо сюда ехать. Это неудобно.

– Мне – удобно. Старушка даже обрадуется. А, вот! Я снимала ее резные ворота, тут адрес есть. Жди!

– Зачем ты хочешь ехать к Мари? – изумилась я.

– Затем, что я нашла нам убежище.

* * *

Но до убежища еще нужно было добраться. Мы все же заказали фуагру – одну на двоих, посетовали на французских жлобов, делающих такие вкусные, нежно-воздушные, но маленькие порции, выпили по аперолю. И только вышли из «Негреско», оглядываясь в поисках такси, как вдруг из-за угла выскочил красный мотоцикл с одетым во все черное здоровым всадником в шлеме и на полном ходу понесся прямо на нас, въехав на тротуар. Пьяный? Обкуренный? Террорист? Время остановилось и замедлилось, я увидела, как парень тянется одной рукой к поясу, вытаскивает что-то, блеснувшее сталью на солнце…

И тут уловила краем глаза движение за спиной – это Машка схватила стул у стоящего рядом столика уличного кафе и швырнула его прямо под колесо. Мотоцикл, как в рапидной съемке, замедленно хрумкнул сломанным стулом, вильнул, завалился набок, закружился, водитель в надвинутом шлеме шлепнулся на землю.

– Бежим! – Машка схватила меня за руку.

Под оханье собирающейся толпы мы добежали до стоянки и вскочили в первое такси.

– Как думаешь, это было покушение? – дрожащим голосом спросила я, когда машина завиляла по улочкам, поднимаясь в гору к виллам. – Мне показалось, мотоциклист достал пистолет…

– Не видела. – отрезала Машка.

Отвернулась к окну и больше не сказала ни слова.

Кто агент?

(Ривьера, 1925–1928 годы)

Воронов смотрел на пустую клетку, где еще недавно сидела надежда человечества. И на удивление ничего не чувствовал.

Целый год работы полетел к чертям. Беременную обезьяну с символичным именем Мария украли. Кто? Конкуренты? Русские? Им-то зачем, если они так ждут результат…

В принципе, это уже неважно. Он не будет повторять эксперимент. Идея о новом прекрасном человечестве – утопия. Стоит кому-нибудь придумать что-то новое, полезное для всех, как этим открытием тут же завладевает кучка богатых негодяев. Или хуже того – диктаторы.

Не хватало еще подарить вечную жизнь какому-нибудь тирану. А самому стать агентом Советов. Хорошенькая перспективка!

Интересно, то фото, с женой на операционном столе…Кто мог его сделать?

Воронов прикрыл глаза, вспоминая. В тот день все пошло не так. Да, он решился на операцию по пересадке яичника обезьяны жене, когда метод еще не был опробован. Надо было тщательнее проверить ее здоровье, принять во внимание жалобы на обильные менструации, плохую заживляемость ран. Это стало его ошибкой. И когда у нее началось кровотечение, которое он не смог остановить…

Воронов затряс головой, отгоняя воспоминание.

Но он ее не убивал! Умышленно. Конечно, слушки о странной смерти его жены пошли гулять, ведь он унаследовал огромное состояние. Но быстро погасли.

А вот если всплывут эти чертовы фотографии – залитой кровью жены на операционном столе… Его репутации конец.

О том, как именно умерла Маргарита, знали лишь самые приближенные. И в комнату, из которой он, не выдержав груза страшной неудачи, убежал в свой кабинет, могли войти немногие. Кто?

Леон, ассистировавший ему в тот день. Любимый ученик, блестящий ученый, который немного засиделся на вторых ролях. Шуточки у него, конечно, дурацкие. Эта карикатурная мартышка – неужели она и правда так на него похожа? Но стучать чекистам на учителя?