Нежная ночь Ривьеры

Я поняла, что меня опять настигла моя карма. Родным всех ярких и проблемных мужчин я кажусь отличной партией. Спокойная, рассудительная, врач. Что еще нужно для семейного счастья? Родителям женихов. К сожалению, сами они так не считают. Хорошие девочки-врачи им нужны, как жилетки, в которые они приходят плакаться после очередных любовных неурядиц с красивыми стервами.

– Боюсь, что я не заинтересую вашего Поля, – улыбнулась я.

– Ну да, ну да, – не постеснялась согласиться Мари, еще раз оглядев меня. – Ты слишком серенькая. Одежду тебе надо поменять, вот что. И стрижку. Так тебя никто замуж не возьмет… А кстати, – вдруг оживилась она. – Дамочек возле Влада не видела? Эти бабы слетаются на запах денег, как осы на мед. Так и вьются вокруг, так и вьются! Не дай бог, опять женится на какой-нибудь проститутке! Или присосется какая-нибудь – не отлепишь…

– Проституток не видела. А охотниц за деньгами – ну если только по мелочи…

– Не виляй! Кто возле него на вечеринках крутится? Рассказывай!

– Ну, на последнем приеме у Ирусика она сама к нему подходила, просила помочь фонду, Гусыня – то есть Нина Гусь – хотела, чтобы он что-то у нее купил, Катя просила рекламку. – Я решила перечислить всех подряд, чтобы быстрее закончить разговор. – Алиса подстерегла его на аллее и наверняка зазывала в свою галерею. Две какие-то девицы…

– Дерьмо! – вдруг неожиданно процедила королева, и ее лицо пошло красными пятнами. – Давление подскочило! Померь мне, вон на столе приборчик.

Давление было на удивление сносное, только пульс немного частил.

– По возрасту у вас все просто отлично! – обрадовала я пациентку.

Но она вдруг взвилась:

– По возрасту! Все вы, врачи, одинаковы. Вызовешь их, а они – это у вас возраст, это у вас старость… Ми-лоч-ка, запомни! Нет такого диагноза – старость! Просто лечить надо уметь! У нас лучшие диагносты – патологоанатомы. Столько болезней после смерти найдут! Но лично я умирать не собираюсь!

Я невольно хмыкнула. Увы. Старость – самая неизлечимая болезнь. Но в чем-то Мари права – врачи не любят лечить стариков.

– И правильно. Просто меньше думайте о смерти. Все болезни от стресса! Вам нельзя так нервничать! – начала я песнь всех докторов, которые хотят отвязаться от навязчивого пациента.

Дверь приотворилась, и в нее просунула голову служанка.

– К вам Поль, – сказала девушка, запинаясь от страха.

Мари подняла нарисованные брови:

– Что-то он зачастил. Хорошо, пускай! Только сначала мне надо позвонить.

Мари резко схватила телефон, задев локтем тонконогий столик с вазой с фруктами – я чудом успела его поддержать и поймать на лету падающий нож с костяной ручкой в виде странной красной птицы. Королева царственно мне кивнула – аудиенция была окончена.

Испытание

(Ривьера, 1925–1928 годы)

Хэдли поднялась с пляжа на «Виллу Америка» с твердым решением: закончить все сегодня же. Но в глубине души бился страх. А вдруг он скажет: «Отлично, тогда я ухожу прямо сейчас?»

– Попросите, пожалуйста, водителя отвезти меня в наш отель. И передайте мужу, что я туда вернулась, – попросила Хэдли горничную, которая поспешила к ней, как только она зашла на террасу.

И всю дорогу до «Отель де ла Пинет», где все поселились – они с Эрнестом, Бамби с гувернанткой и Полин, – мысленно перебирала те унижения, что перенесла здесь вместо ожидаемой победы. Укрепляла решение.

Сначала казалось, что все идет прекрасно. Они с Эрнестом жили вместе, Полин – в соседнем номере, как и положено подруге семьи.

По утрам завтракали в саду – хозяйка накрывала им три маленьких столика в тени деревьев: хрустящие, только что испеченные слоистые круассаны, домашнее повидло, дырчатый сыр, темный тягучий мед и кофейник с крепким кофе.

Затем все трое садились на велосипеды и ехали к морю. Эрнесту приглянулся один пляжик в скалах с такой прозрачной водой, что просвечивали далекие камни с серебристыми прочерками маленьких рыб.

И тут Хэдли сдавала позиции одну за другой.

Сначала – купальники. Она не подумала, как со своими квадратными формами будет смотреться рядом с изящной, как статуэтка, Полин.

Но и в море было не лучше.

Полин отлично плавала, Эрнест старался за ней угнаться. Они подолгу плескались в воде, заставляя Хэдли умирать от ревности на берегу.

Пока как-то Полин для виду не сжалилась:

– Чего ты сидишь? Давай я научу тебя нырять! Смотри, это легко!

Забралась на торчащий из воды камень, красуясь, вытянулась в струнку, сомкнула вытянутые руки над головой и легкой рыбкой скользнула в зеленую воду. Вынырнула аж у торчащей вдалеке скалы, быстрыми гребками вернулась и потянула Хэдли за собой:

– Пойдем! Не бойся! Подними руки, спрячь под них голову и ныряй!

Эрнест, посмеиваясь, наблюдал за их возней.

Хэдли сжала зубы – было глупо отнекиваться и было глупо прыгать. Она знала, как будет выглядеть со стороны. Все же она взобралась на камень, зажмурилась, неуклюже плюхнулась в воду…

И так ударилась животом, что в ужасе заколотила руками и ногами, лишь бы поскорее почувствовать под собой дно.

– Ну вот, самое страшное позади! – засмеялась Полин. – В следующий раз получится лучше.