Нежная обманщица

— Сумасшедший?! — взревел Арман, бросился к Симоне, в три громадных прыжка добрался до нее и схватил за подбородок. — Это ты говоришь мне о сумасшествии? Я сумасшедший, Симона? — Он стал трясти ее так, что его пальцы впивались ей в горло. Симоне стало нечем дышать. Она попробовала отбиваться связанными руками. — О-ля-ля! — глумливо продолжал он. — Арман — сумасшедший! Кто бы мог подумать! Это ты разговариваешь с теми, кого нет на свете. От тебя отказался жених. А я хочу получить только то, что мне принадлежит, что у меня украли, чего меня лишили на много лет.

Мелкие камешки били Армана по лбу, но он не обращал на них никакого внимания. Отшвырнув Симону, он повернулся к Элдону:

— Поднимай!

— Нет! — взвыла Симона.

Элдон перекинул веревку через гнилую балку и налег на нее всем своим весом. Ник медленно поднялся на ноги, вытянул шею, встал на цыпочки. Потом ему пришлось сделать шаг вперед, и вот он повис над ямой, а веревка тянула его все выше и выше. Балка скрипела и трещала.

— Надеюсь, Фицтодд, — ухмыльнулся Арман, — балка не лопнет. — И он выразительно ткнул пальцем в пролом.

Лицо Николаса покраснело, он с яростью посмотрел на Армана и дернул ногами.

Дю Рош посмотрел на Симону, приложил ладонь к губам и, словно бы сообщая ей некую тайну, шепотом произнес:

— Колья. — И дернул головой в сторону ямы. — Должно быть, там когда-то была темница. Удобно, правда?

Элдон трижды обмотал веревку вокруг боковой балки и отошел в сторону. Симона слышала, как трещит дерево.

— Он упадет! — закричала она и с трудом привстала на колени, с отчаянием обшаривая комнату в поисках Дидье.

— Вполне возможно, — кивнул Арман. — Или задохнется. Мне все равно.

Симона вскочила на ноги и бросилась к тому месту, где закрепленная веревка, разматываясь, медленно скользила по трухлявому дереву. Изо рта Ника вырывался хрип, ноги дергались в воздухе. Элдон с угрожающим видом заступил Симоне дорогу, но Арман махнул рукой:

— Оставь ее. У нее не хватит силы удержать его, зато будет занятие, пока балка не треснет и не утащит ее наверх.

Симона добежала до веревки и, как смогла, обмотала ее вокруг своих связанных рук.

— Симона, — прохрипел Ник, — отпусти!

— Нет! — зарыдала она. — Я не позволю тебе упасть.

— Арман! — Дрожащий и слабый голос Женевьевы перекрывал рев бури за стеной. — Отпусти его!

Симона оглянулась. Женевьева пробралась к небрежно брошенному оружию Ника, вытащила из ножен небольшой кинжал и приложила лезвие к своей кисти.

— Отпусти его, или я сейчас же убью себя! — выкрикнула Женевьева. На белом, как алебастр, лице ледяные глаза сверкали непоколебимой решимостью.

Элдон переводил взгляд с Армана на Женевьеву, не зная, что ему делать.

— Женевьева, сокровище мое, — успокаивающе заговорил Арман и сделал шаг к Женевьеве. Его глаза с ужасом следили за ее руками. — Не надо…

— Назад! — выкрикнула она. — Еще один шаг, и я перережу себе вены.

Грубая веревка проскальзывала в ладонях Симоны, сдирая с них клочья кожи. Она видела торчащие в яме длинные заостренные колья. Пронзенное насквозь тело несчастного моряка сползло вниз.

Симона изо всех сил вцепилась в веревку.

Возможно, Арман был просто глуп, а возможно, по-настоящему безумен, но он шагнул к Женевьеве, и в тот же миг баронесса рассекла нежно-белую кожу кисти. Из пореза фонтаном хлынула алая кровь.

— Нет! — завопил Арман, отступая и прижимая здоровую руку к сердцу. — Женевьева, ты не можешь! Я столько лет ждал! — По его лицу потекли мутные слезы. — Я для тебя всем пожертвовал, всем!

Краешком глаза Женевьева заметила движение у стены.

— Элдон…

Тот застыл, перестав к ней подкрадываться.

— Убирайся, ублюдок, — заорал Арман, размахивая руками. — Прочь, прочь! — Его лицо стало таким же багровым, как у Ника.

Симоне казалось, что она бредит. Собственные рыдания доносились до нее откуда-то со стороны. Слезы застилали глаза. Она почти ничего не видела.

— Отпусти его, — снова потребовала Женевьева, не обращая внимания на кровь, стекающую на пол. — Отпусти его, и я добровольно поеду с тобой во Францию. Клянусь.

Арман прищурил здоровый глаз.

— Разве я могу тебе верить, хитрая женщина? Ты только и думаешь, как бы стукнуть меня по голове чем-нибудь тяжелым.

Женевьева твердо смотрела ему в глаза:

— Клянусь жизнью своих сыновей.

Арман сделал шаг назад, опустился на ветхий стул и с беспокойством посмотрел на Симону.

— Девчонка тоже поедет, — сказал он. — У меня будет гарантия на случай, если ты нарушишь наше соглашение.

Ник дергался все слабее.

Женевьева бросила на Симону умоляющий взгляд.

— Ты оставишь ему жизнь? — прохрипела Симона. Ладони ее горели так, как будто она держала раскаленные угли. Удерживая Николаса на весу, она не могла думать ни о чем, кроме его спасения.

— Конечно, — уверенно проговорил Арман и улыбнулся Женевьеве обезображенным ртом. — Отпусти его, — скомандовал он Элдону, и когда тот заколебался, заорал: — Отпусти его, пока моя жена не истекла кровью!

Элдон подошел к Симоне и вырвал у нее из рук веревку. Симона, так и не разжав скрюченных в смертельной хватке пальцев, упала на колени и затряслась в истерическом припадке.