Нежная (СИ)

– Я женился по залёту, Ань. И облом в том, что я даже не уверен, что это мой ребёнок. Нас там было много. Как только он родится, я сделаю экспертизу. Но даже если она покажет, что ребёнок мой, я его всё равно уже заранее ненавижу. Он ещё не родился, а я уже думаю, как я выйду за сигаретами и пропаду на десять лет, потому что в гробу я видал это всё. Меня развели как лоха, я себя таким дебилом никогда не чувствовал. Она встречалась с моим другом, он её лупил, она всему миру на него жаловалась. Потом вроде как ушла от него, стала вешаться то на меня, то на ещё одного пацана из компании, то на третьего. В итоге вроде как сошлась со мной. Мне её было жалко, она такую бедную овечку из себя строила, ангел небесный. Потом пришла сказала, что залетела, хотя до этого клялась, что пьёт таблетки и ничего не будет. И сказала это, сука, при моей маме. Мама в слёзы – счастье какое, свадебку поскорее. Они спелись с трёх нот, пошли в обнимку платье выбирать, я кредит на свадьбу взял. Поженились, съехались, она ко мне, естественно – куда же ещё? И как только съехались, ангел кончился. Она начала дико сраться с моей мамой, там истерики были каждый день, по любому поводу. А мама туда-сюда и язык прикусит – доченька же, внучка же носит, как на неё орать? А не орать невозможно. И эта мне в одно ухо жужжит, что надо ипотеку брать на тридцать лет и жить отдельно, а мама во второе, что успокоил бы я жену свою охреневшую. А мне обеих убить хочется – на мне два кредита на машины, на мою и на батину, и ещё один кредит на свадьбу, куда ещё ипотеку? Почку продать? Так даже тогда не хватит, я считал. В итоге моя мама забыла все старые счёты и побежала к бабушке в ноги падать, бабушка согласилась отдать нам с женой свою однокомнатную, а сама переехать в двухкомнатную к моим родителям. И как только мы переехали, моя сука там закатила ремонт, ободрала всё что можно и повыкидывала всё без разбора, ни у кого не спросила, хозяйка, блин. И попробуй ей что-то скажи, у неё сразу истерика. Я на неё смотреть не могу, меня трясти начинает, я её бывшего, который её лупил, понимаю всей душой теперь. Если бы она увидела, что ты мне звонишь, морду бы расцарапала точно. Так что я вышел покурить. Я теперь часто хожу курить, часами круги по району наматываю и курю одну за одной, меня уже вся гопота знает. Собаку куплю, наверное, чтобы был повод уходить два раза в день. И облом в том, что я её теперь не выгоню – если она родит в этой квартире, и ребёнка в ней пропишет, то всё, это её. Даже если ребёнок по итогу окажется не мой – пофиг, он рождён в браке, я обязан платить алименты, я у юристов спрашивал. Пока она не родила, я ещё могу её выгнать, как бы, но меня же мать сожрёт – кровинушка, как это. Я реально мечтаю, чтобы она упала с лестницы. Уже думаю о том, чтобы ей помочь.

Он мрачно рассмеялся, опять зачиркал зажигалкой, сказал наигранно бодрым тоном:

– Я шучу, Ань. Я шутник в последнее время. Это всё, что мне остаётся. А у тебя как дела?

– Ну... – я медленно глубоко вдохнула, с отвращением и неизбежностью перенимая его тон, усмехнулась: – Очевидно, получше, чем у тебя. Работаю, квартиру снимаю.

– Ты съехала наконец-то от мамки?

– Ага.

– Молодец. Я давно хотел, да на цены как посмотрю, так губу и закатаю обратно. Пацаны звали на север, говорили, большие бабки можно поднять, меня мама отговорила. Надо было ехать. Поеду, наверное, если эта с лестницы так и не упадёт. Я шучу.

– Смешно, – мрачно кивнула я, он рассмеялся, вздохнул и сказал гораздо тише:

– Ты правда не поняла, почему мы расстались?

– Правда. Я тупая. Расскажи мне.

– Из-за ребёнка твоего грёбаного.

– Какого ребёнка?

– Аркаши, блин. Андрюши, или как его?

– Антоша.