Нежная (СИ)

– Вот его, да. Ты конечно извини, но я хотел встречаться с тобой, а не с твоим ребёнком. И когда я тебя зову в парк, я хочу с тобой на лавочке целоваться, а не копаться в песке на детской площадке с твоим ребёнком, или носить его на плечах по зоопарку. Я могу это понять, один раз, ну два – всякое бывает, мать попросила, какой-то форс-мажор, никто не застрахован. Но, блин, каждый день? У тебя с головой всё в порядке? Моя мама тебя называла "дура с прицепом". Когда я ей втык за это сделал, стала говорить "твоя с прицепом". Она твоей матерью восхищалась, говорила: "Стальная хватка, сначала родила няньку, потом ляльку, потом лялька выросла и тоже стала нянькой для меньшего, а мама в вечном декрете сидит, деньги получает да ремонты делает". И мне всё говорила: "Давай-давай, тренируйся, вот-вот свои пойдут, надо уметь", и ржала. А мне вообще не смешно, мне семнадцать лет, какие дети? А ты мне его совала постоянно, как специально, а как я тебе откажу – он тяжёлый, а ты его тащишь, кем я себя должен чувствовать? И я тебе помогал. Мне тебя было жалко, я всё надеялся, что твоя мать... выздоровеет, не знаю, совесть заимеет, поймёт что-то, или ты поймёшь. А хрен бы там. И пока у нас секса не было, я хотя бы по поводу твоей беременности был спокоен, а потом секс появился, и появилось постоянное ожидание залёта, ты мне в кошмарах снилась то с пузом, то с ребёнком. Я решил, что нахрен мне оно не надо. У меня дикое облегчение было, когда мы расстались. Потом, конечно, жалел иногда, беспорядочные связи надоели, я уже начал думать, что было бы неплохо найти кого-то на постоянку. И тут эта сука со своим тестом припёрлась – на тебе, получай. И на голову села, и мне, и всей семье. И мама моя всё причитает: "Вот была бы Анька, я бы жила как королева, она бы всё в доме делала, её мать воспитала как надо, на неё всё повесь, она не пикнет, и на работу будет ходить, и по дому бегать электровеником, и улыбаться, и тапки приносить". А мне так гадко стало, не могу. Хорошо, что мы расстались. Не надо тебе это счастье. Никому оно не надо. И мне не надо, уеду на север, пусть долбятся тут как хотят, пусть подавится сука этой квартирой, а мать пусть подавится этим внуком, будет им счастье обеим. А меня пусть в это не впутывают.

Он замолчал, опять зачиркал зажигалкой, я тоже молчала, долго. Он где-то ходил по моему раздолбанному старому району, я мёрзла на лавочке в шикарном центре, всей душой понимая, что, по-хорошему, должна быть там, если и не с ним, то рядом с ним. Потому что я такая же, я оттуда же, я гораздо ближе к Владу с его проблемами, чем к Великому с его небрежно-решительным "просто".

"Я этого шикарного района не заслуживаю, и Великого не заслуживаю, я родом из безысходности. И это во мне прорастёт, он обязательно рано или поздно поймёт, и решит, что ему это не надо, как Влад понял."

– Ань?

– Да?

– Не реви, – он мрачно усмехнулся, вздохнул, – я знаю, что ты ревёшь, ты всегда ревёшь. Тебе всех жалко. Не надо меня жалеть, я всё своё дерьмо заслужил. А ты – нет. Ты вообще как будто случайно сюда попала, из другого какого-то мира, как Гарри Поттер, знаешь? Как будто ты здесь временно, и однажды прилетит сова и заберёт тебя в школу магии, где всего этого дерьмища нет, и где никто не будет на тебе ездить, и у тебя будут настоящие друзья, и приключения, и фильм про тебя снимут. Ты всегда как будто такая была... волшебная. Как будто к тебе эта грязь не липнет. Я надеялся, что я от тебя себе как-то этого... возьму, типа... заражусь от тебя, перейму это. А не получилось. Я рад за тебя, что ты отсюда уехала. Извини, конечно, но твоя мамаша больная. Насколько моя больная, но до твоей ей расти и расти ещё. Ладно, забудь, хватит. Всё. Давай, там, удачи. Живи хорошо. Пока.

– Пока.

Он отключился, я посмотрела на его фамилию на экране, посмотрела на звезду рядом с именем, которую можно нажать, и тогда мой телефон будет озвучивать его вызовы. Решила не нажимать – всё значит всё.

"И ты живи хорошо, Владик. Живи как сможешь. Я тебе не судья и не учитель, меня бы саму кто научил."

Я посмотрела на время, на окно кухни, на тёмный парк. Решила, что ничего путного я тут больше не высижу, встала и побрела домой.