Тогда меня спас ВэВэ, но он не будет делать это вечно, и мне нужно было подумать об этом ещё на этапе составления списка. В данный момент у меня было две идеи, примерно одинаково печальные: первая – просто бросить всю телегу где-нибудь в незаметном тупичке и уйти домой плакать; вторая – всё купить, поделить на порции, которые я смогу осилить, и рассовать в ячейки камеры хранения, чтобы сделать потом несколько ходок и всё за несколько раз унести. На данный момент мой телефон насчитал восемь тысяч шагов за сегодня, а я точно знала, что после пятнадцати тысяч свалюсь, я много раз это проверяла, у меня был большой опыт в хождении пешком.
Список покупок закончился, больше откладывать решение возможности не было, и я осталась с ним один на один – что взять, а что бросить?
Я собиралась приготовить блины, я их сто лет не готовила, и они были практически единственным блюдом, по поводу которого я была уверена, что точно получится.
В руках зазвонил телефон, я полюбовалась аватаркой ВэВэ и взяла трубку:
– Алло?
– Ты где?
– Я пошла в супермаркет, – обречённо вздохнула я, он тихо рассмеялся:
– А чего так невесело?
– Я скупила весь магазин, а потом осознала, что большую часть придётся бросить здесь, потому что с моей грузоподъёмностью это плохо сочетается.
Он рассмеялся громче, я постояла, слушая, как он смеётся и катая тележку вперёд-назад, а потом услышала:
– Супермаркет, который на площади?
– Да.
– Я сейчас приеду. Наберу тебя, когда буду внутри, скажешь, возле какой ты кассы, я тебя там встречу.
Я замерла с раскрытым ртом, в который раз понимая, что у зазеркалья свои законы, и там бывают такие выходы из ситуаций, к которым я не привыкла.
– Аня, ты слышишь меня?
– Да.
– Ну так не молчи.
– Хорошо.
– Всё, давай, жди, я выезжаю.
– Жду.
Он отключился, а я посмотрела на свою тележку по-новому, пытаясь поверить в то, что бросать ничего не придётся, я даже могу ещё что-нибудь добавить. Пошла в ряд посуды и положила в тележку ту клёвую смешную чашку, которая мне понравилась, но я её не взяла, потому что её не было в списке.
ВэВэ позвонил мне через пятнадцать минут, встретил у кассы, расправился с пакетами, и успел расплатиться картой, пока я копалась в кошельке и отсчитывала купюры. В ответ на моё возмущение сказал, что дома рассчитаемся, меня это успокоило. И через десять минут мы уже выгружали пакеты из машины у подъезда, это ощущалось как телепортация, я мысленно готовилась к марш-броску в навьюченном виде, представляя себя маленьким, но очень сильным верблюдом, а получилось, что всё решилось по щелчку пальцев, я даже не вспотела.
Поднявшись в квартиру, я увидела горы коробок и пакетов, некоторые очень большие, ВэВэ объяснил, что это мебель, и что мне тоже надо купить её для себя, но завтра, потому что он так хочет спать, что сейчас упадёт и уснёт прямо на полу.
Он спросил, какую комнату я выбрала для себя, я призналась, что хочу с балконом, хотя ощущала себя самым наглым существом на планете, он сказал, что так и подумал, поэтому выгрузил мои вещи там. Я зашла в эту комнату, увидела там две свои коробки, с плакатами и с одеждой, посмотрела на них, на голые стены, опять на коробки. Изгаживать эти прекрасные стены своими рваными плакатами казалось кощунством, я решила, что не буду этого делать. Вышла, закрыла дверь и пошла в комнату ВэВэ, где он тихо ругался, обо что-то спотыкаясь.
В его комнате лежал прямо на полу толстый матрас в упаковке, ВэВэ эту упаковку отрезал сверху, а снизу оставлял как есть, посмотрел на меня и сказал:
– Кровать завтра доставят, посплю пока так.
– Тебе помочь?