Нежная стерва, или Исход великой любви

– Что празднуем?

– Костыль! – захохотала Виолка, закидывая голые ноги на подлокотник кресла. – Егор, у твоей Коваль офигительные ноги, я таких не видела, но им почему-то необходим костыль! И мы его празднуем!

– Все понятно! – Он выглянул в коридор и заорал: – Хохол!

– Звал, Малыш? – Хохол появился из своей комнаты в спортивных брюках и по пояс голый, Коваль даже губу закусила, не могла спокойно смотреть на его покрытые татуировкой ручищи и грудь.

– Ты не видишь, чем занята твоя хозяйка? – недовольным тоном осведомился Егор, кивнув в сторону лежащей на шкуре невменяемой почти Марины. – Она уже лыка не вяжет!

– Гнилой базар, Егор, я нормально себя чувствую, все ништяк! – начала она, и тут Малышев заорал во всю глотку:

– Прекрати разговаривать со мной на языке своих отморозков! Я твой муж, а не Розан или Дрозд! Взяла моду по фене чесать!

– Не ори! – Коваль уставилась ему в лицо из-под упавшей на глаза челки, но Малыш на эти фокусы не велся:

– Не верти во мне своими глазищами дырки, я тебя не боюсь! А ну, марш в постель! Устроили тут лежбище!

– Ты хотел сказать "лесбище", да, Егор? – хохотнула Ветка. – Так успокойся – мы еще и не начали…

Хохол быстренько подхватил упирающуюся ведьму на руки и унес в гостевую спальню от греха подальше – предсказать реакцию Егора на это ее высказывание не взялась бы даже Марина. Проводив его взглядом, Егор протянул жене руку.

– Вставай, идем в спальню! – но она уперлась, потеряв остатки разума, мозги, залитые текилой, отказали совершенно.

– Не смей мне приказывать, понял? Если я решила сделать что-то, то я и сделаю, и никто не помешает, даже ты! Сегодня я хочу напиться в дрова и напьюсь!

– Да куда уже дровенее-то?! – возмутился муж, присаживаясь рядом с ней на шкуру. – И так не соображаешь ничего, завтра умрешь от похмелья.

– Не надейся на это! – отрезала Марина, делая очередной глоток. – Я не отступлю так просто, не отдам тебя никому!

– Господи, когда ты угомонишься, Коваль? – тяжело вздохнул он, погладив ее по голове. – Я никуда не денусь от тебя, родная моя, не стоит терзать себя ненужными переживаниями. Нет у меня никого на этом свете, кроме тебя…

– Нет, ну, ты и наглец, Малыш! – Ее возмущению предела не было, да плюс к тому оно подогревалось сорокашестиградусным напитком. – Тогда что я видела у тебя в офисе? Вот эта хренова блондинка – она кто?

– Референт.

– Ты что, блин, дурой меня считаешь?! – заорала Коваль, швырнув стакан в стену. – Я не об этом спросила, и ты это знаешь!

– Может, мы не будем обсуждать это под пьяную лавочку?

– Будем, я сказала!

Ее пьяная настойчивость вывела Егора из себя, он вскочил, схватил Марину за руку и рывком поднял на ноги:

– А я сказал – базар кончай! – Он перекинул ее через плечо, как тряпичную куклу и понес в спальню, на ходу увесисто шлепнув по заду. – Спать, я сказал!

Декабрь выдался снежный и холодный, а за городом так и вообще настоящая зима стояла – охрана замучилась счищать по утрам снег с дорожек и отгребать от гаражей снежные кучи.

Через три дня Егору исполнится сорок шесть, и Коваль думала об этом, стоя у окна и глядя, как во дворе Хохол растирается снегом после пробежки. Отмечать Егор ничего не собирался, в последнее время вообще стал какой-то нервный, орал на всех, включая жену, но о причинах не говорил. Его партнеры по корпорации решили сами устроить банкет. Марина поддержала, но опасалась реакции мужа, которую предсказать стало сложно.

"О господи, а про наряд-то я и забыла совсем с этими заморочками!" – вдруг вспомнила она. Все, что у нее есть, годилось только для повседневной носки, а вечерние платья Марина уничтожила как класс сразу после того, как обзавелась тростью – глупо надевать платье в пол, когда ноги не держат. Но этот банкет – совсем другое дело, не могла же она появиться на дне рождения мужа в джинсах и водолазке – не поймут Егоровы партнеры. Предстояла утомительная поездка по магазинам, чего неправильная Коваль терпеть не могла.

Вздохнув, она начала собираться. Вошедший Хохол удивленно уставился на хозяйку:

– Мы куда-то едем?

– Прогуляемся по магазинам – мне надеть нечего.

– А ты ничего не надевай – все равно снимет! – ехидно отозвался телохранитель, усевшись в кресло.

– Заколебал! Я же не прошу у тебя совета, в чем идти, я просто сказала, что мы едем по магазинам. Что за привычка пререкаться?

– За то и страдаю. Помочь? – спросил он, видя, как она не может дотянуться до застежки блузки на спине, и подошел сзади, положив руки на плечи.

– Забылся? – спокойно поинтересовалась Марина, не шелохнувшись даже.

– Да, забылся, – его губы коснулись ее уха, обдав горячим дыханием.

– Так будь добр, вспомни.

Застегнув непокорную пуговицу, Хохол отошел от Коваль, уставившись в окно.

– Прекрати страдальца изображать, поехали! – приказала она, беря трость и опираясь на нее.

– Как скажете, хозяйка!