Нежная война

Хейзел потащила свой тяжелый чемодан обратно к кассе.

– Можно обменять билет до Лондона на билет в этот поезд? – спросила она у кассира – лысеющего мужчину с блестящим лицом.

– Вы знаете, куда едет этот поезд? – спросил он.

– Куда бы он ни ехал, – ответила она.

Кассир выпучил глаза. Это было самое интересное событие, которое случалось на Челмсфордской станции за много месяцев. Он обменял ее билет.

– Вы же не преследуете того молодого человека, который только что зашел в вагон? – спросил он.

– Вам не кажется, что это неуместный вопрос? – огрызнулась Хейзел. – Носильщик!

Кассир смотрел ей вслед.

– Она преследует того парня, – сказал он кассирше в соседнем окошке. – Ставлю на это свою месячную зарплату.

– Будь я на ее месте – сделала бы то же самое, – ответила пожилая кассирша. Женщины на мужских работах! Что поделать – война.

Хейзел села в поезд. Когда он тронулся, она поднялась с места и пошла по проходу, пока не заметила Джеймса. Он сидел в одиночестве и смотрел в окно. Девушка решительно зашла в его купе и заняла сидение напротив. Хейзел пообещала себе, что, если он попытается уйти, – она поставит ему подножку.

Я бы и сама это сделала.

Джеймс не сразу посмотрел на нее, и ожидание показалось девушке таким долгим, что ей хотелось закричать. В конце концов, он поднял глаза и посмотрел на нее с таким удивлением, что она была готова еще раз заплатить за билет, лишь бы увидеть это выражение еще раз.

Он ошеломленно смотрел на нее несколько минут, а затем откинулся на спинку своего сиденья, спрятал лицо под шляпой и расхохотался.

Хейзел не знала, должна ли она почувствовать облегчение или ударить его сумкой.

Джеймс что-то сказал, но из-под шляпы слов было не разобрать.

– Что?

Он убрал шляпу в сторону.

– Я сказал: ну и что мне с тобой делать?

– Просто поговори со мной, – твердо сказала она. – Думаю, я заслуживаю хотя бы разговора.

Джеймс не мог ничего с собой поделать. Юноша улыбнулся, хотя его лицевые мышцы забыли, как это делать. Она злилась, но злилась совершенно очаровательно. Это была очень покровительственная мысль, и он это знал.

От его улыбки все раздражение Хейзел как будто испарилось.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросил он.

И в самом деле, что?

– Куда ты едешь? – спросила она.

– Куда ты едешь?

– Ну уж нет, – твердо сказала она. – Я первая спросила.

– В Лоустофт.

Не то чтобы у Хейзел были какие-то предположения, но ответ ее удивил.

– Отличный день для пикника на пляже? – спросила девушка.

– К чему этот сарказм?

– А по-моему отличный способ развеяться и забыть о проблемах.

По его лицу пробежала тень, и Хейзел замолчала. Она попробовала начать снова, более мягким тоном.

– Зачем тебе в Лоустофт?

Джеймс посмотрел на нее.

– Чтобы кое с кем увидеться.

– Твой знакомый из Франции?

Он покачал головой.

– Женщина.

Надо отметить, что Хейзел не ощутила укола ревности, но она была озадачена.

– Сколько ехать до Лоустофта?

– Два с половиной часа, – сказал он. – Пойдешь со мной?

Она быстро подняла на него взгляд.

– Провести день с тобой?

– Кажется, у меня нет выбора, – заметил Джеймс.

– Это так, – согласилась Хейзел. – Я просто хотела быть вежливой.

Он снова улыбнулся против воли и покачал головой.

– Ты необычная девушка, Хейзел Виндикотт.

Она посмотрела ему в глаза.

– Мне это уже говорили.

Что нужно знать Аделаиде – 15 июня, 1918

Поездка была долгой. Джеймс молча смотрел в окно, а все попытки Хейзел начать разговор не возымели успеха, поэтому она спряталась за книгой. Девушка купила пакетик орехов и предложила немного Джеймсу, но он отказался.

– Знаешь, – сказала она, – ты все еще подмечаешь все большие здания в городах, которые мы проезжаем.

Он улыбнулся. Совсем немного, но Хейзел это заметила.

– Неужели?

Дальше они ехали в тишине. В Ипсвиче им пришлось выйти и пересесть на другой поезд. Джеймс помог Хейзел донести ее багаж, и они снова оказались в купе, друг напротив друга.

– Как твоя подруга? – спросил он, после долгого молчания. – Колетт.

– Она в порядке, – Хейзел замешкалась. – И в порядке, и нет. Помнишь, я рассказывала тебе об Обри? О моем друге-пианисте из Сен-Назера?

Джеймс кивнул.

– Он пропал, – сказала Хейзел. – Его группа уехала в тур, но его не было в списках. Обри исчез, и никто его больше не видел, но в лагере убили черного солдата и… – она сглотнула, – Колетт думает, что это был он.

– Думаешь, его убили? – спросил Джеймс.

– Надеюсь, что нет, – ответила Хейзел. – Но если он жив, и Колетт ему небезразлична, то почему он ничего не написал?

Она слишком поздно осознала свою оплошность. Девушке захотелось забраться под сидение и спрятаться.

– Может, он не испытывал к твоей подруге тех же чувств, что она испытывала к нему.

Взгляд Хейзел мог бы воспламенить дрова для розжига. Она снова закрыла лицо книгой.

– Это из-за дружбы с Обри у вас с Колетт возникли проблемы? – спросил Джеймс.

Она резко подняла глаза.

– Откуда ты знаешь? В своем письме я написала, что мы уволились.

Он не читал ее письмо, но не мог в этом признаться.

– Так ты рассказала мне не всю правду?

– Ну, кто-то же тебе ее рассказал? – парировала она.