Нежнее неба. Собрание стихотворений

Буйству плоти потакая,
Грубо комкая белье,
Обнажит рука мужская
Тело женское твое.

И стремясь скорее к цели,

Не щадя грудей и плеч,
Он прижмет тебя к постели,
Под себя заставив лечь.

Чтоб двойник его нескромный

Истощить весь пыл свой мог,
Отыскав приют укромный
Меж твоих горячих ног.

1939

Москва

«Играет патефон «Москва моя!..»

Играет патефон «Москва моя!..»
Вино лучится в рюмках и стаканах,
Ну, словом, жизнь кипит вокруг, а я
Упорно думаю о тараканах.

Они имеют длинные усы

И очень выразительные лица,
И могут забираться за часы
И там непринужденно шевелиться.

Им жизнь ясна, их жребий не жесток,

Без громких фраз и без рукоплесканий
Они проводят век свой тараканий,
Для них опасен только кипяток.

Но в наши дни кто их побеспокоит?

Ведь человеку не до пустяков:
Он борется с наследием веков,
А керосин к тому же денег стоит.

И с грацией нечуждой мне подчас,

Тянусь я вилкой к пряному соленью,
Приняв за факт, что время к сожаленью
Работает на них, а не на нас.

1939

«Как говорят, родом ты из-под Вильно…»

Как говорят, родом ты из-под Вильно,
Лет тебе, видимо, за шестьдесят,
Тело твое велико и обильно
И кой-какие придатки висят.

Ты обладаешь корнет-а-пистоном,

Пишешь кому-то раз в месяц в Донбасс,
И разговариваешь баритоном,
Переходящем при пафосе в бас.

Кошку свою называешь Карменой,

Любишь изрядно попить и поесть,
Но несмотря на пошиб современный,
Что-то в тебе допотопное есть.

Кто же ты в прошлом? Портниха ли, сваха ль

Трудно решить, но товарищ Пузен
Наш управдом, безусловно твой хахаль,
Иль, говоря по-французски, кузен.

Лишь он появится, мы замечаем:

Потолковав про районный совет
И подкрепившись картошкой и чаем,
Демонстративно вы гасите свет.

А как уйдет он, особенно ярко

Рдеешь ты в кухню придя за водой,
И ухмыляешься словно доярка,
Давшая за год рекордный удой.

1939

«Когда и где и как я сброшу…»

Когда и где и как я сброшу,
День изо дня, за годом год,
Таскаемую мною ношу
Тоски, тревоги и невзгод?

А впрочем мне не все равно ли

В сознании или в бреду,
От страсти, гнева или боли
Я, изнемогши, упаду?

И пусть бесчувственное тело

Поглотит вырытая пасть,
Душа теперь еще взлетела
И ей на Землю не упасть.

Ведь может быть чертя кривую,

Ей предназначено идти
Сквозь беспредельность мировую
По бесконечному пути.

1939

Москва

«С каждым днем трудней мне дожидаться…»